ПОЭТ О ПОЭТЕ

МАРИНА О МАКСЕ

На известие о смерти Макса Волошина 11 августа 1932 года Цветаева откликнулась автобиографической прозой о нём «Живое о живом». Прошло более восьмидесяти лет и сегодня поражает точность названия этих глубоких, воспоминаний, пронизанных бережной нежностью, любовью поэта к поэту, философу, художнику, гражданину мира - Максу Волошину. Меня просто загипнотизировало сравнение Волошина с шаром у Марины. Это необходимо прочитать: «Если каждого человека можно дать пластически, Макс - шар, совершенное видение шара: шар универсума, шар вечности, шар полдня, шар планеты, шар мяча, которым он отпрыгивал от земли (походка) и от собственника, чтобы снова даться ему в руки, шар шара живота, и молния, в минуты гнева, вылетавшая из его белых глаз, была, сама видела, шаровая. Разбейся о шар. Поссорься с Максом. Да, земной шар, на котором, как известно, горы, и высокие, бездны, и глубокие, и который все-таки шар. И крутился он, бесспорно, вокруг какого-то солнца, от которого и брал свой свет, и давал свой свет. Спутничество: этим продолжительным, протяжным словом дан весь Макс с людьми - и весь без людей. Спутник каждого встречного и, отрываясь от самого близкого, - спутник неизвестного нам светила. Отдаленность и неуклонность спутника. То что-то, вечно стоявшее между его ближайшим другом и им и ощущаемое нами почти как физическая преграда, было только – пространство между светилом и спутником, то уменьшавшееся, то увеличивавшееся, но неуклонно уменьшавшееся и увеличивавшееся, ни на пядь ближе, ни на пядь дальше, а в общем все то же. То равенство притяжения и отдаления, которое, обрекая друг на друга два небесных тела, их неизменно и прекрасно рознит».
В своё время Волошин посвятил ей такие строки:

***
Марине Цветаевой

Раскрыв ладонь, плечо склонила...
Я не видал еще лица,
Но я уж знал, какая сила
В чертах Венерина кольца...

И раздвоенье линий воли
Сказало мне, что ты как я,
Что мы в кольце одной неволи -
В двойном потоке бытия.

И если суждены нам встречи
(Быть может, топоты погонь),
Я полюблю не взгляд, не речи,
А только бледную ладонь.

1910

Волошин первым откликнулся на её дебютную книгу «Вечерний альбом» статьей «Женская поэзия», где подмечает главное в поэзии Марины того периода - её детскость: «Многие стихи, если их раскрыть случайно, посреди книги, могут вызвать улыбку. Ее нужно читать подряд, как дневник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна. Она вся на грани последних дней детства и первой юности». О его отношении к начинающим поэтам, да ещё женщинам, Марина пишет: «…когда женщина оказывалась поэтом или, что вернее, поэт - женщиной, его дружбе, бережности, терпению, вниманию, поклонению и сотворчеству не было конца. Это был прежде всего человек событийный. Как вся его душа - прежде всего - сосуществование, которое иные, не глубоко глядящие, называли мозаикой, а любители ученых терминов - эклектизмом». Об их дружбе и душевном взаимном влиянии друг на друга Цветаева написала удивительно поэтично, трогательно. Волошина отличало умение восхищаться и радоваться каждому новому таланту и каждому стиху, написанному им, как своему, умение слушать стихи, благоговейное отношение к слову и страсть к книгам, которые он признавал как самую большую ценность. Больше всего меня поражает отношение Марины к смерти. Макс для Марины не ушёл, она обращается к нему как к живому человеку. Да, естественно, и Волошин и сама Цветаева живы, поскольку их души обрели бессмертие в Слове.

Маргарита ПРОШИНА

Маргарита Прошина "Идентификация положительного"

Маргарита Васильевна Прошина родилась 20 ноября 1950 года в Таллинне. Окончила институт культуры. Заслуженный работник культуры РФ. Автор книг прозы "Задумчивая грусть" и "Мечта" (издательство "Книжный сад", 2013). В "Нашей улице" публикуется с №149 (4) апрель 2012.

Маргарита Прошина

ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО

рассказ

Несметное пиршество роз всех тонов и оттенков превратило квартиру счастливых супругов в цветущий сад. Розы были повсюду. А приносили именно розы, пурпурные, алые, розовые, золотые. Их охапки, больше похожие на кусты, чем на букеты, самых экзотических сортов, стояли повсюду в больших изысканных вазах.
Отмечалась золотая свадьба.
Но, тем не менее, тесноты не ощущалось. Молодежь крутилась в ритмах вновь модного рок-н-ролла в библиотеке. За огромным круглым столом в зале, а иначе эту комнату в их квартире не назовешь, на старинных резных стульях с высоченными царскими спинками, как король с королевой, сидели виновники торжества Цветков Игорь Мстиславович, президент международного концерна, и его супруга, доктор филологических наук Цветкова Наталья Вадимовна.
Наталья Вадимовна высокая, худощавая, статная женщина, преисполнена достоинства, спину держит подчёркнуто прямо, выглядит значительно моложе своих лет. Строгое узкое лицо с высоким чистым лбом, и прямым тонким носом. Черты лица малоподвижные, но очень выразительные. Серые глаза постоянно меняют оттенок в зависимости от света и настроения, изогнутые дугой тёмные брови и ресницы подчёркивают их. Маленький ротик с тонкими губами. Длинные прямые густые волосы каштанового цвета стянуты на затылке тяжёлым узлом.
Несмотря на то, что она была женщина эмоциональная и впечатлительная, но умела в любых ситуациях владеть собой и чувства свои никогда не показывала. Говорила она низким голосом, медленно, тщательно выговаривая слова, как бы, втолковывая их собеседнику.
Справа от Игоря Мстиславовича сидел 40-летний их сын Всеволод, киновед, специалист по итальянскому кино. Рядом с ним - его жена Мариночка, актриса театра и кино, возле неё - внучка Игоря Мстиславовича и Натальи Вадимовны, Ксюша, ученица центральной музыкальной школы. Слева от Натальи Вадимовны располагалась их старшая дочь, Вера Игоревна, завуч французской спецшколы, с ней бок о бок поднимал бокалы её муж Георгий, владелец крупной фирмы. Около него сидел внук Натальи Вадимовны (и, конечно, Игоря Мстиславовича), Артём, студент мехмата МГУ, и многочисленные нарядные гости.
Как это часто бывает, за столом все оживленно что-то говорили.
Например, сын Всеволод для поднятия тематической планки, обращаясь как бы ко всем, спрашивает:
- Никак не могу понять, почему массовая публика не принимает Феллини, ведь он так ясен?!
Протерев салфеткой губы после сёмги, сидящий напротив Хромов, из управления делами, благодушно отвечает:
- Вы сами, Сева, это прекрасно понимаете. Это ж как дважды два. Феллини - художник, поэтому он и не привлекает массы… По части зрелищ он не проходит…
Георгий, муж Веры Игоревны, басом перекрывает общий гул:
- С Капеллой в Бразилии нам ничего не светит!
- Правильно! - откликается Игорь Мстиславович. - Сначала нужно научиться обыгрывать бочки.
- Как это? - вопрошают женщины.
- А так, - поясняет Игорь Мстиславович своим мягким, с небольшой хрипотцой, переливающимся волнами баритоном, - играли с бочками, и бочки выиграли, потому что наши всё время попадали мячом в неподвижные бочки, расставленные по полю, и от них мяч залетал в наши ворота.
Тяжёлые бутылки, терпкий аромат, стопочки с ледяной слезой, янтарный коньяк, неторопливо стекающий по стенкам сосудов, красное вино в богемском на высоких ножках стекле, отражающем лучи люстр, светилось и переливалось рубиновыми искрами, шампанское искрилось, играя всеми цветами радуги.
А дочь Вера Игоревна делится впечатлениями со всеми от недавней поездки в Лондон.
- Верочка, может, уже пора принять Лондон в состав России?! - доносится чей-то вопрос.
- Да уж, и не говорите. Лондон набит русскими...
Игорь Мстиславович, сухощавый, с седым ежиком волос, поднял бокал и произнёс:
- Полвека назад были белые ночи, - он вздохнул и обвел взглядом гостей. - И вот я к сегодняшнему торжественному событию сочинил такое четверостишие для Натальи Вадимовны…
В этот момент от неожиданности Наталья Вадимовна вздрогнула, порозовела, и дернула украдкой мужа за рукав пиджака, но Игорь Мстиславович всё равно продекламировал громко:

Мы стали одною рекою
Когда-то, ты помнишь, с тобою?
К щеке прикасались щекою -
С тех пор мы не знаем покою!

- Браво-о-о! - раздались голоса.
- Го-о-орько! - подхватили все присутствующие.
А ведь начиналось-то всё с пустяка. В своё время оказались, как говорится, в нужном месте в одно время: в поезде «Москва-Ленинград». Когда Наташа утром проснулась, Игорь уже сидел напротив, одетый.
- У вас стынет чай, - сказал он, и, заметив её растерянность, добавил: - Я для вас заказал.
- Ой… Спасибо! Вот уж не ожидала… Я сейчас, - и побежала умываться.
Было в ней что-то неизъяснимо трогательное.
Во время чаепития Игорь спросил:
- Вы живёте в Питере?
- Нет. Я живу на улице Марии Ульяновой. А вы?
- Я тоже оттуда. В смысле не с Марии Ульяновой, а с «Речного вокзала».
- Хорошее место, - поднимая свои большие серые глаза на утреннее небо в окне, сказала мечтательно она. - Пароходы, яхты с белыми парусами, чайки…
- Вы были уже в Питере? - спросил Игорь.
- Нет. Я еду в Пушкинский дом…
- О, чудесно! - воскликнул Игорь, отпивая чай из тонкого стакана в подстаканнике. - Ну, я Питер знаю, как свои пять пальцев. Я вам покажу и Литейный, и Невский, и Фонтанку…
- Как интересно… Я очень люблю Владимира Одоевского… У него, кстати, молодые годы тесно с этим городом связаны… А вы часто бываете в Ленинграде?
- Раз в месяц, у нас там филиалы…
- Понятно, почему вы хорошо знаете Ленинград… - сказала Наташа.
- Одоевский… Это интересно, - сказал Игорь.
- Очень интересно.
- И всё-то их ночи тогда увлекали. Пушкин с «Египетскими ночами»…
- Да. Ночи ведь располагают к размышлениям, далёким от будничности, - сказала, серьёзно сдвинув брови, Наташа.
- У Достоевского тоже есть что-то о ночах, - сказал Игорь, пытаясь вспомнить, что именно.
- Да, у него «Белые ночи»…
Наташа достала из сумки Одоевского, сплошь проложенного закладками.
- Можно кусочек? - спросила она.
- С удовольствием послушаю, - сказал Игорь, ставя локоть на столик и обхватывая рукой подбородок.
Наташа прочитала:
«Не вините художника, если под одним покровом он находит еще другой покров, по той же причине, почему вы не обвините химика, зачем он с первого раза не открыл самых простых, но и самых отдаленных стихий вещества, им исследуемого. Древняя надпись на статуе Изиды: "никто еще не видал лица моего" - доныне не потеряла своего значения во всех отраслях человеческой деятельности…»
- Наполеон разбит, но Европа победила, - усмехнулся Игорь и добавил: - Дикость в войнах побеждает, но победа эта кратка. Культура же медленно, но верно торжествует над мраком…
- Я с головой погрузилась в «Русские ночи»! Это одновременно и роман, и философский трактат, и притча, и драма, - с жаром сказала Наташа.
- И кто же там герой? - спросил Игорь.
- Как такового нет героя… Главный герой - сама философская мысль: жизнь мысли и драма мысли. «Русские ночи» - это мысли, раздумья, русские идеи, навеянные автору немецким философским романтизмом.
- Я, к стыду своему, не читал, - сказал Игорь.
- А я вам расскажу, - оживилась Наташа. - Он состоит из новелл. Они между собой связаны мыслью. Одоевский осознанно пишет как бы обрывочные записи, «отрывки» - это слово не случайно часто повторяется в романе.
- Как Монтень? - спросил Игорь.
- Не совсем, но по форме близко. Отрывочность удивительным образом сочетается с музыкальностью, которая объединяет роман в цельное произведение.
- Рассуждения и мысли, - сказал Игорь.
- Да, они сменяют друг друга, исчезают, а потом возвращаются в других вариациях, как тема в музыке. Я участвую в беседе Фауста с его приятелями. Вместе с ними как бы со стороны наблюдаю жизнь, рассуждаю о том, что большинство человеческих душ покидают эту землю, исчезая бесследно, как дым. А ведь каждому, являющемуся на свет, предначертано принести пользу.
- Оставить след? - спросил Игорь.
- Конечно! - оживилась Наташа. - Подкупают меня рассуждения о пользе, о счастье, о необходимости записывать все открытия, события, мысли, чтобы следующим поколениям не пришлось узнавать и открывать всё заново.
Небо прозрачной лазурью сияло. Случай. Что это такое? Ни она, ни он не могли ответить на этот простейший вопрос в тот чудесный ленинградский день. Да разве они, погружённые в своё единственное время, могли задумываться об этом? И почему они сами явились из небытия в бытие в намеченное им время? В середину, примерно, 60-х годов. В Москве все как сумасшедшие бросились в чтение. А читатель наверняка знает, что тогда читали. Жизнь каждого человека состоит из подобных случайностей. Лишь оглядываясь на пройденный путь, просматривается некая логически связанная цепочка. А вперед люди ничего не видят, хотя бы лет на пять. Игорь с Наташей даже и во сне не могли бы предположить, что будут отмечать золотую свадьбу. Будущее рисуется в наших глазах на основе прошлого. Что было, то и будет. Не с точностью до ситуации, но примерно так же. Он должен найти её, она - его. Простая формула. Но как редко она воплощается в действительности. Наташа и Игорь вышли из поезда, и это пронзительно-нежное сияние неизведанного, но, как казалось им обоим, счастливого дня отразилось на их лицах. Бывают минуты, когда почти детская радость охватывает человека, и он весь светится изнутри. Казалось, что они удивились другому миру, в котором оказались. Свои объятья им распахнул несравненный Невский проспект.
День пролетел одним мгновеньем. Игорь со смущенной влюблённостью поглядывал на тоненькую беззащитную и такую женственную девочку, которая была теперь с ним в номере, глаза которой сияли, потом подхватил её на руки, а она прижалась к нему, и он услышал, как бьётся её сердце.
Он убрал руку с её обнажённой груди и сказал:
- Я женат.
Наташа онемела. Минута длилась вечность. После чего она лишь отрешённо всхлипнула.
- Я разведусь, - сказал Игорь.
И немедленно развёлся. Он был женат на дочери генерального конструктора, который умер от этого события. Так вот сплетается жизнь. И разве мог знать Игорь в тот миг, что сам в будущем сначала станет генеральным конструктором, а затем президентом международного концерна.
Звон бокалов. Ослепительно белая скатерть с искусно декорированными тканевыми накрахмаленными салфетками, приталенными с помощью специальных золочёных колец, фарфор с изумрудным узором, серебряные приборы с инкрустацией, бокалы - всё искрилось и сверкало, соответствуя значимости события.
Словно Абрахам ван Бейерен вдохновенно прошёлся щедрой кистью по изобильному столу. Пышущие сочностью фрукты, непревзойдённые овощные салаты, утопающие в красном перце смачные куски телятины, усатые лангусты, алые клешни крабов, шевелящиеся под дольками лимонов, крупные рубиновые креветки в сочетании с оранжевой пористой кожурой грейпфрутов, тяжёлые ломти янтарной дыни, с воткнутыми в них тяжелыми серебряными вилками, и нежно-зеленые авокадо. Тающие при одном взгляде мраморные дольки осетрины, огромная в зелени полосатая севрюга, как будто только что выпрыгнувший из озера Байкал серебристый омуль, розовые дольки прозрачной форели, тучный во всех своих панцирных доспехах пунцовый лобстер. Цыплята в манговом соусе, жульен из белых грибов в кокотницах, солёные грузди и маринованные маслята - всё это неумолимо манило тут же отведать. А ещё шашлык из осетрины, овощи на гриле, далма, сациви по-грузински, бастурма, плов, шашлык. Любое пожелание исполнялось мгновенно, были учтены предпочтения каждого гостя. Две аккуратные помощницы по хозяйству в накрахмаленных белых фартуках и кружевных наколках бесшумно кружили вокруг гостей, подавая то или иное блюдо.
Прилетевший специально из Бишкека Абдухалыков, с лицом сияющим и круглым, как подсолнух, с шумом отодвинул стул, подошел к Цветкову, обнял его и воскликнул:
- Мен сэни суйу, дорогой! Я тебя люблю! - И надел ему киргизскую шляпу, которую он назвал колпаком, белую, с низом черным полей, с черными же тонкими полосками крест-накрест по куполу, расшитую узорами. Затем поклонился супруге, и вручил ей с почтением тяжёлую инкрустированную шкатулку.
Игорь Мстиславович в этой экзотичной шляпе стал походить теперь на хана, стремящегося постигнуть причину причин. Он величественно, но с некоторой иронией, как бы посмеиваясь над самим собой, оглядывал публику, мол, хорош ли я в этой шляпе, и слегка улыбаясь, напевал:

В парке Чаир распускаются розы
В парке Чаир расцветает миндаль
Снятся твои золотистые косы
Снится весёлая звонкая даль…

Наталья Вадимовна с волнением и смущением слушая восторженные поздравления и пожелания гостей, невольно думала о том, как важно в жизни прислушиваться к своей интуиции. Если бы она тогда в Ленинграде испугалась признания Игоря в том, что он женат, и не поверила бы ему, то ничего бы этого не было. Неизвестно, как бы сложилась её жизнь. Но она сразу доверилась ему всем сердцем, полюбила и не ошиблась. Можно сказать, что счастьем своим она обязана Владимиру Одоевскому, именно благодаря её увлечению его творчеством состоялась эта встреча. Все эти годы она страстно любила Игоря, безоглядно ему доверяла, безгранично верила, восторженно поддерживала всегда и во всём, с удовольствием делала всё для того, чтобы он любил её ещё крепче.
Среди обилия яств выглядывали небольшие изящные икебаны, составленные из искусно подобранных лепестков роз, в специальных вазах из цветного хрусталя. А между блюдами - нежнейшая нуга с удивительными вкусами лимона, апельсина, фисташек, ванили, мёда; цукаты в тёмном бельгийском шоколаде; искристый мармелад с утонченным ароматом манго и клубники, и, конечно, самые лучшие на свете конфеты из горького шоколада ручной работы, трёхъярусный торт «Жемчужный белый романс»...
Пышущий полнотой жизни Баданян счёл нужным помимо жены, привести ещё и свою внучку, Роксану, дабы как-то ненавязчиво сосватать её за красавца внука Цветкова, Артёма.
Поздравления и тосты сменяли друг друга. Баданян из внешторга впервые наблюдал всю семью Цветковых в полном составе. Он смотрел на сияющие лица виновников торжества, их детей и внуков, и думал о том, что хорошо бы породниться с этой счастливой семьёй. Именно поэтому, он настоял, чтобы его внучка, Роксана, непременно пошла с ними к Цветковым. Он повернулся к внучке и спросил:
- Тебе понравился Артём?
- Да, дедушка, очень!
Баданян улыбнулся довольный. А жена его шепнула на ушко Роксане:
- Деточка, а ты не стесняйся, будь посмелее, что ты сидишь с нами за столом!? Пойди к ребятам, поговори с Артёмом.
Роксана улыбнулась и пошла в библиотеку, из которой доносилась музыка и смех молодёжи. Не успела она войти, как Артём взял её за руку и повёл её к компьютеру показать свою страничку в фейсбуке. И сама Роксана от Артёма направляет себе запрос на подключение в друзья.
Она с первого взгляда понравилась Артёму. Восточная, изящная красавица с бархатными глазами и роскошными волосами, такая гибкая и нежная, так и притягивала взгляды молодых людей.
Через какое-то время жена Баданяна заметила внучку с Артёмом страстно целующихся на балконе.
Наблюдая за весельем, Игорь Мстиславович думал о том, что в далёкие годы развёлся он совершенно правильно. До чего же важно верить своему сердцу, быть решительным и последовательным. Как же он решился тогда на развод?! Это казалось в то время безрассудством. А если честно, то он просто об этом не думал. Чего не занимать было ему, так это решительности, твёрдому следованию по избранному пути. Наташа зажглась в его глазах, и он ослеп. Этот сигнал он не мог пропустить. И теперь он повторял избитую истину: любовь с первого взгляда не только бывает, но и творит чудеса. Ведь первый брак состоялся почти по расчёту. Дочь генерального конструктора. Не плохая, и не хорошая. Привыкнуть можно было. Но в ней отсутствовала страсть, или как ныне говорит молодёжь, она была сексуально индифферентна, и напоминала только что выловленную из-подо льда рыбу. Разве мог он предположить в то время, что произойдут такие перемены, он станет генеральным конструктором, а потом президентом международного концерна?! Его одержимость в работе и любовь сделали своё дело. На ловца и зверь бежит. Всё идёт в руки само.
Шумное веселье и танцы перенеслись в холл, и вскоре вся квартира танцевала на сияющем в отблесках люстр, бра и торшеров паркете, можно было наблюдать невероятно захватывающее скрещенье, переплетенье мужских и женских ног, вдохновенно выделывающих самые невероятные движения от классических па, до веселых, затейливых и даже смешных.
Солнечный Абдухалыков, пробирается к Мариночке, которая присела передохнуть после быстрого танца с приятелем мужа продюсером Олегом, целует ей руку и восклицает:
- Ой, Мариночка я видел вас в «Весенней грусти», вы неотразимы, восхитительны, впрочем, как всегда!
- Спасибо! Но разве я похожа на звезду?! - говорит Мариночка, показывая ослепительные американские зубы в улыбке.
- Несравненная!
Казалось, что танцующие туфли движутся независимо от тел, одни ноги, и в вызывающих красных на высоченной платформе, и с умопомрачительной шпилькой, и классические замшевые чёрные лодочки на среднем каблуке, и изящные бежевые на тоненьком невысоком каблучке, и женские туфельки из кожи крокодила, и скользящие легко и непринуждённо мягкие мужские сапожки киргиза. А Игорь Мстиславович, сбросив пиджак, но оставаясь в белом колпаке, пошел вприсядку.
- С макроэкономикой у нас перекосы, - сказал кто-то из танцующих.
- Дело не в макроэкономике, а в госплановском наследии. Если я сам буду принимать решения, то и с макроэкономикой всё будет в большом порядке, - тут же отреагировал Игорь Мстиславович.
Затем последовало то самое танго "В парке Чаир", которое напевал Игорь Мстиславович. Это Артём подхватил настроение деда и включил старую запись. Игорь Мстиславович пригласил Наталью Вадимовну.
- А помнишь, Наташа, как ты мне открыла Достоевского? - спросил Игорь Мстиславович.
Наталья Вадимовна улыбнулась, прижалась к щеке мужа и прошептала на ухо:
- Бесконечные ночи раздумий, тревог, страхов, тоски рисует Достоевский в своих романах.
Игорь Мстиславович тоже ей на ухо в ответ шепнул:
- Такими мне представляются ночи самого писателя.
- Да, - в ответ сказала жена, - непростая судьба выпала на его долю.
- Ужас пережитой публичной казни, каторга, болезнь и бесконечное безденежье, - сказал муж.
- Его героев мучает бессонница, внутренняя борьба, - сказала Наталья Вадимовна.
- А я вижу Фёдора Михайловича белыми ночами. Он говорит себе о том, что как только выиграет, непременно завяжет с игрой в рулетку, - сказал Игорь Мстиславович, крепче прижимая Наталью Вадимовну.
- Играет ночами напролёт, выигрывает, остановиться никак не может, удача сегодня на его стороне, и вновь крах! - усилила шепот жена.
- Мгновение и он проиграл разом всё, - сказал муж.
- Ночью заснуть никак невозможно, мысли о реванше не покидают его, - сказала она.
- Достоевский страдал в рождении образов, рыдал с ними, - сказал он.
- Они становятся для него родными, как будто действительно существующими, - сказала Наталья Вадимовна.
- Он поспешно, в постоянной экзальтации пишет, а потом опять то ли он, то ли герой его является вечером к игре, просиживает за ней далеко за полночь, - сказал Игорь Мстиславович.
- Возвращается, обдумывает очередную сцену, молится, впадает в тоску, - сказала Наталья Вадимовна.
- Кошмары погружают его в болезненное состояние, - сказал муж.
- И опять идёт играть с утра до ночи, а потом с ночи до рассвета, - сказала Наташа.
- В какой-то момент он смотрит на светлое небо и не может понять, день ли на дворе, или белая ночь, - сказал Игорь.

В парке Чаир распускаются розы
В парке Чаир расцветает миндаль
Снятся твои золотистые косы
Снится весёлая звонкая даль…

Белые, нежно-жёлтые и лимонные, ярко-жёлтые, жёлто-оранжевые, оранжевые, лососёвые и розово-абрикосовые, нежно-розовые, насыщенно-розовые, фуксиевые, малиновые, пурпурные, пурпурно-фиолетовые, сиреневые, красные, красно-оранжевые розы - так прекрасны, что трудно отдать предпочтение какому-то одному цвету. Были здесь и розы кофейного, медного, чёрного, серого цвета, а ещё и полосатые! Кроме тонов и оттенков розы отличались и формой цветка, особенно выделялись махровые в старинном стиле. Чайные розы классической формы изливали тончайший аромат.

“Наша улица” №172 (3) март 2014

ЖЕНЩИНА ВЕСНА

ДОЛЯ

Март - мужского рода, а ведет себя как капризная неуравновешенная женщина. Но ведь весна - женщина, значит, имеет право быть непредсказуемой и всегда разной. Может быть, в этом соединении мужского и женского начал и кроется загадка весны, которую мы с таким нетерпением ждём каждый год, и не перестаём удивляться многообразию её обликов. Я себя не всегда могу понять, а тут весна, время года! Пусть делает, что хочет! Жизнь от рождения представляется мне восхождением с препятствиями, восхождением к себе, не всегда удаётся мне преодолеть эти препятствия. Я старалась обойти их, искала выход. Да, на пути к себе не раз сбивалась с пути, много времени было бездарно потрачено на напрасные ожидания, пустые хлопоты, выяснение отношений, ненужные споры. Постепенно по крохам я создавала свой мир, который дал мне возможность жить так, как я хочу. Ведь множество зол возникает именно из-за несоответствия моего понимания жизни с необходимостью подчиняться общественным условиям. Я живу эмоциями, реагирую мгновенно, а думаю потом. Отчего же мне удивляться непредсказуемости погоды, если нашему народу выпала доля жить в этом жестоком климате?! 

Маргарита ПРОШИНА

ЧТО-ТО ВЕТЕР НЫНЧЕ СЕРДИТ

                                                                                          

ХОЛОДНЫЙ ВОЗДУХ

Что-то солнышко прогневалось на нас. Ярко светит, слепит глаза, слёзы застилают их, а греть не греет. Интересно, кому оно тепло своё дарит!? Смотрю на небо задумчиво, и вижу облака, пушистые, густые, со светло-серым отливом внизу, неприветливым каким-то. Стылые облака, как айсберги в Антарктиде. Солнце этой весной негреющее. Такое впечатление, что оно согревает выборочно: деревья, траву, птиц, а нас бегающих, суетящихся, спешащих не хочет согреть, провинились мы видно. Запустили газоны, среду обитания не бережём, вот солнышко и рассердилось на нас. Смотрю из окна сверху - красота! Почки лопаются, первые листочки зеленеют, совсем еще новорожденные, клейкие такие, сережки на веточках появляются. Птицы поют, полное ощущение тепла. Вышла на улицу и съёжилась от безжалостного, мерзлого ветра. Прохожие не идут, а спешат, торопятся скорее скрыться от ветра леденящего и пронизывающего насквозь. Стройные, гордые каштаны не замечают как будто ветра, солнышко к ним благосклонно. Уже готовы выпустить белые свечи с розовой сердцевиной. Да, жестокий ветер с Северного полюса никак не даёт воздуху согреться. Стыло, холодно, зябко. За горами на юге когда-то Россия хотела быть, всё войной туда ходила, на Царьград. Но там со времен потопа всё занято, и нам места уступать никто не захотел.

Маргарита ПРОШИНА

ОНА ТАКАЯ ПЕРЕМЕНЧИВАЯ

НЕ ВЕРЬТЕ ПОГОДЕ

За две недели предсказывали в это день мороз. Я надела шубу и вышла на улицу. Зеленела трава, и слепило жаркое солнце. Шуба показалась мне невыносимо тяжёлой, сапоги висели на ногах как пудовые гири. Я никак не могла оценить красоту тёплого весеннего дня. Настроение резко испортилось. Я чувствовала себя нелепой, понимая, что виновата сама, нужно было посмотреть предварительно прогноз погоды по интернету. В следующий раз, собираясь на многочасовую прогулку, я посмотрела прогноз погоды по Яндексу. Погоду обещали ясную, тёплую. Я оделась соответственно предсказаниям, и замёрзла и продрогла до нитки. Погода поменялась резко в течение полутора часов. Но я, по-прежнему, стремилась одеться по погоде. Вот и пришла весна к нам в этом году. Солнце в считанные дни растопило сугробы, которые казались мне вечными. Я внимательно слушала прогнозы. Они почти совпадали с обещаниями синоптиков, которые предсказывали, что лето наступит, практически, сразу после зимы. Я опять поверила, наивная. Убрала тёплые вещи, чтобы не спугнуть тепло. Мне предстояло провести целый день на улице. Прогноз был благоприятный. Солнце щедро и приветливо согревало с утра мою комнату. Но я опять обманулась. Оделась легко и весело. Вышла навстречу теплу и свету и почувствовала, что прямо в лицо мне дует холодный и не совсем приветливый ветер, а я не обратила на него внимания. Целый день провела на ледяном ветру! Дрожала, как листок осиновый. Посинела и почти потеряла дар речи. Невольно вспомнила известное остроумное наблюдение Фазиля Искандера об отношении к прогнозу: «Единственная особенность москвичей, которая до сих пор осталась мной неразгаданной, - это их постоянный, таинственный интерес к погоде. Бывало, сидишь у знакомых за чаем, слушаешь уютные московские разговоры, тикают стенные часы, лопочет репродуктор, но его никто не слушает, хотя почему-то и не выключают.
- Тише! - встряхивается вдруг кто-нибудь и подымает голову к репродуктору. - Погоду передают. Все, затаив дыхание, слушают передачу, чтобы на следующий день уличить её в неточности. В первое время, услышав это тревожное: "Тише!", я вздрагивал, думая, что начинается война или еще что-нибудь не менее катастрофическое». Да, я не англичанка, видимо, мне не суждено научиться одеваться по погоде. 

Маргарита ПРОШИНА

ТОМЯЩАЯ СТРАСТЬ МИХАИЛА АРЦЫБАШЕВА

ПОЦЕЛУЙ

Было время, когда роман Михаила Арцыбашева «Санин» зачитывали до дыр. Поразительно тонко и маняще автором переданы ощущения, волнения и переживания первой любви. Томящая страсть, такая сладостная и опасная охватывает героев романа, и бросает гордую красавицу, умницу Лидию в омут страсти. Сегодня, перечитывая страницы романа, я восхищаюсь мастерством Михаила Арцыбашева, как изящно он подбирает слова, и насыщает воздух вяжущими ароматами предвосхищения наслаждением. Описывает первые прикосновения, переходящие в робкие объятья и дурманящие поцелуи. Писатель пишет о чувствах и взаимоотношениях хорошо и легко. Невольно я перенеслась мысленно в далёкие годы ожидания и переживания юношеской любви своей, первые признания, обиды, ссоры и незабываемые примирения. Пение соловьев, чириканье торопливых воробьёв, опьяняющий запах акации, сирени, и готовность принять от жизни всё, что она может дать.

Маргарита ПРОШИНА

СТИХИ МАНДЕЛЬШТАМА

СИЛА ПОЭЗИИ

Ошалелое солнце не просто греет, оно  ослепляет. Зажмурившись, неуверенно иду по широкой и ещё твёрдой, утоптанной, снежной дороге. В голове сами собой звучат стихи Мандельштама:

Сегодня ночью, не солгу,
По пояс в тающем снегу
Я шел с чужого полустанка.
Гляжу - изба: вошел в сенцы,
Чай с солью пили чернецы,
И с ними балует цыганка…

И, представляете, внезапно левая нога проваливается так глубоко, что я испуганно падаю на бок, и утыкаюсь лицом в снег. А стихи продолжаются: 

У изголовья, вновь и вновь,
Цыганка вскидывает бровь,
И разговор ее был жалок.
Она сидела до зари
И говорила: «Подари.
Хоть шаль, хоть что, хоть полушалок...»

«Ну вот, жмуришься, молодец, всё витаешь где-то, под ноги смотреть нужно», - с поэтической восторженностью выговариваю я себе и, пытаюсь, вытащить ногу. 

Того, что было, не вернешь,
Дубовый стол, в солонке нож,
И вместо хлеба - ёж брюхатый;
Хотели петь - и не смогли,
Хотели встать - дугой пошли
Через окно на двор горбатый…

Через какое-то время мне это удаётся, но без сапога, который остался в сугробе. Пытаюсь достать его рукой, это не просто сделать, никак не могу его нащупать. 

И вот проходит полчаса,
И гарнцы черного овса
Жуют, похрустывая, кони;
Скрипят ворота на заре,
И запрягают на дворе.
Теплеют медленно ладони…

И у меня ладони потеплели от смеха и снега. По-видимому, сапог засыпало снегом. Да, такого со мной ещё не случалось. Происшествие в лесу, вокруг никого. Стою на одной ноге, вторая - мёрзнет на весу. Уже вслух скандирую:

Холщовый сумрак поредел.
С водою разведенный мел,
Хоть даром, скука разливает,
И сквозь прозрачное рядно
Молочный день глядит в окно
И золотушный грач мелькает.

Погуляла. С Мандельштамом. Весело жить на свете мне! Решительно сажусь на дорожке и начинаю выгребать снег в поисках пропавшего сапога. В подобной ситуации главное не отчаиваться. Вот он, успех. В моих руках сапог полный снега. 

Маргарита ПРОШИНА

ИСЧЕЗЛА ПОРА ГОНОРАРОВ

ПЕЧАЛЬНАЯ ПОРА ГОНОРАРОВ

Первые самостоятельно заработанные в жизни деньги запоминаются на всю жизнь. Но первый гонорар - это всё-таки нечто совсем другое. Первый гонорар за создание произведения литературного, художественного, музыкального для автора, прежде всего, признание его способности к творчеству. Было время, когда о писательских гонорарах ходили легенды, они не давали покоя обывателям, вызывая зависть, и желание пристроится к литературе. В советское время литература стала заманчивой кормушкой для окололитературных чиновников, стоящих на страже «социалистического реализма». Но вот пора гонораров растаяла, исчезла, закончилась. У многих плодовитых литераторов иссякло вдохновение, вдруг, внезапно. Казалось бы пиши, издавай, радуйся… Не нужно искать связи, делиться с редакторами, считаться с цензурой - дождались! Нужно только немного - самому автору найти деньги на оплату типографских расходов за свою книгу. И находят, но только те писатели, для которых слово - цель и смысл жизни, работают свободно. А те, кто работали ради гонорара, исчезли. Редакции толстых журналов стеной встали на защиту не журналов, нет, а на защиту своего благополучия.. 

Маргарита ПРОШИНА

ИСТОЧНИК ТВОРЧЕСТВА

БЕССОННИЦА

Конечно, при слове «бессонница» мне сразу в голову приходят строчки: «Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей прочел до середины…». Мандельштам Осип Эмильевич. А следом идёт Хорхе Луис. Хорошо звучит! И добавляю: Борхес. Ювелир лапидарных сентенций. В «Двух ликах бессонницы» Борхес оценивает её первый лик как страх, тяжесть тела, состояние бреда, чувство вины, желание и невозможность забыться; второй её лик - старость, «бессонница, которая меряется десятилетиями». Каждое явление в жизни можно рассматривать с разных точек зрения. Взгляд Борхеса вскрывает только две стороны отношения к этому явлению. Я вижу в бессоннице неисчерпаемый источник творчества. И не только… Бессонница приходит, когда захочет. Я принимаю её как неизбежность. После долгих раздумий решаю подружиться с ней. Каждый приход её я принимаю как возможность пообщаться сама с собой. Я раздваиваюсь. И одна часть меня ведет беседу с другой. Порой воспоминания услужливо предлагают мне ещё раз переосмыслить грустные, а то и тревожные эпизоды жизни. Но я научилась с этим жить. Изменив отношение к бессоннице, встречая её с легкой улыбкой, я была вознаграждена погружением в Слово.

Маргарита ПРОШИНА

ЭТО ТОЖЕ МОСКВА

Высокий глухой забор из красного кирпича слева от меня уходит вдаль, и конца ему нет. Я вытягиваю шею, встаю на цыпочки, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Ничего, только крыши неведомых мне строений, возможно сараев или цехов? Справа тоже забор, но он производит совершенно другое впечатление, он какой-то весёлый, светленький, я бы даже сказала, что он как бы покрыт побелкой, разбавленной слегка жёлтой краской. Этот забор - не выше двух метров, некоторую легкомысленность придают ему ромбовидные отверстия, примерно в полутора метрах от земли на всём протяжении забора. Колючая проволока, в виде ажурной трубы, с вкраплениями, напоминающими звездочки, в которых отражаются солнечные лучи, придаёт ему даже некоторую игривость. Глыбы чернеющего слежавшегося снега плотно прилегают к заборам. Они такие плотные, как будто залегли тут на века. Улицу пересекают железнодорожные пути. Переезд выложен резиновыми плитами. Пропускаю товарный эшелон. Иду далее. На небольшом расстоянии друг от друга припаркованы вдоль заборов огромные большегрузные машины со стальными кузовами. По узкой, разбитой грязной дороге то и дело проносятся машины, разбрызгивая жидкую грязь из бесчисленных луж. «Вот попала, молодец, все мудришь, хочешь сократить путь», - мысленно отчитывая себя, бреду я по проезжей части. И это тоже любимая Москва. Дорога извивается змеёй, которая является хозяйкой года, вдруг справа угадывается поворот, куда он приведёт меня? Неведомо. Впереди за бетонным высоким забором на фоне пронзительно голубого неба стоят высоченные в духе супрематизма начала 20-го века четыре трубы - снизу белые, сверху - красные, словно их Казимир Малевич раскрашивал. Совершенно белый без примесей иных красок дым изящными кольцами вьётся из них.

Маргарита ПРОШИНА

ПРИСЛУШИВАТЬСЯ К СЕБЕ

СОЧЕТАНИЕ

Первое впечатление о человеке для меня значит много, но не всё. Взаимная симпатия возникает от искры, которая возникает от взгляда, прикосновения, образа. Бывает иначе, сначала образ человека вызывает настороженность при первой встрече, но пообщавшись, я чувствую родную душу. Есть люди, с которыми я сразу нахожу общий язык. И это возникает без всяких усилий с обеих сторон. Общие интересы, любовь к книгам, отношения к ним, приветливость и доброжелательность, как может такое не понравиться!? Наверное, я везучая, потому что жизнь щедро дарит мне потрясающие встречи с удивительно талантливыми и обаятельными людьми, которые щедро делятся своим богатым художественным миром. Совершенно отдельная проблема - деловое общение, это настоящее искусство, здесь важно всё: внешний вид, выражение лица, интонация. С воспитанными людьми отношения складываются всегда. Но есть особая порода чиновников, цель которых показать одно - свою значительность. О, с подобными типами у меня редко получается диалог! Важных индюков я не выношу физически, не складывается у меня диалог с ними никак. Учусь сдерживаться. Но так заманчиво объяснить спокойно подобным типам, что без должности они - нули. Это такие люди, с кем невозможно наладить диалог. В чем тут дело? Вот видишь человека первый раз, и сразу чувствуешь отторжение, неприязнь, а то и опасность. Это уже на уровне интуиции. В подобных ситуациях мой внутренний голос подаёт мне сигнал тревоги. С годами я всё больше прислушиваюсь к своей интуиции.

Маргарита ПРОШИНА

РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОКОЯ НЕ ДАЮТ

ЕСТЕСТВО

В записных книжках Антона Чехова я не раз встречала записи и размышления императора Марка Аврелия, античного мыслителя-стоика. Позже я узнала, что в Ялте хранится личный экземпляр «Размышлений», на полях которого много заметок Чехова, но это скрывалось в советское время. Чехов часто цитировал Марка Аврелия, и его герои в рассказах, например, «Палата №6», «Дуэль» рассуждают о природе живого и разумного существа. В своих записках Чехов не раз пишет, что он часто подпитывается у римских классиков. Знание и постоянное обращение необходимо не только писателю, но любому мыслящему человеку. «Размышления» Марка Аврелия не могут устареть, потому что рассуждения о том, что ждёт природа каждого «живого существа» и насколько это совпадает с природой «разумного существа» волновали, волнуют и будут волновать человека в этой жизни. Мне тоже размышления покоя не дают. Я точно знаю, что ради того, чтобы жить, превратившись хотя бы в камень, дерево или ещё в кого или чего либо, я жить не хочу. «Перемена состояния меня не устраивает» так же, как и Рагина из «Палаты №6». Чехов, пересказывая в письме свой разговор с Толстым, писал: «Мое я - моя индивидуальность, мое сознание сольются с этой массой, - такое бессмертие мне не нужно, я не понимаю его».

Маргарита ПРОШИНА

КАПРИЗНЫЙ МАРТ

ДОЛЯ

Март - мужского рода, а ведет себя как капризная неуравновешенная женщина. Но ведь весна - женщина, значит, имеет право быть непредсказуемой и всегда разной. Может быть, в этом соединении мужского и женского начал и кроется загадка весны, которую мы с таким нетерпением ждём каждый год, и не перестаём удивляться многообразию её обликов. Я себя не всегда могу понять, а тут весна, время года! Пусть делает, что хочет! Жизнь от рождения представляется мне восхождением с препятствиями, восхождением к себе, не всегда удаётся мне преодолеть эти препятствия. Я старалась обойти их, искала выход. Да, на пути к себе не раз сбивалась с пути, много времени было бездарно потрачено на напрасные ожидания, пустые хлопоты, выяснение отношений, ненужные споры. Постепенно по крохам я создавала свой мир, который дал мне возможность жить так, как я хочу. Ведь множество зол возникает именно из-за несоответствия моего понимания жизни с необходимостью подчиняться общественным условиям. Я живу эмоциями, реагирую мгновенно, а думаю потом. Отчего же мне удивляться непредсказуемости погоды, если нашему народу выпала доля жить в этом жестоком климате?! 

Маргарита ПРОШИНА

ДЖОЙС ПИШЕТ КАК ХОЧЕТ

СВОБОДНЫЙ ДЖОЙС

Свободно, вдохновенно, без оглядки, художественно, своеобразно могут писать только истинные художники. Но разве можно научиться писать так, как пишет Джойс?! Можно, если забыть обо всём на свете. И мне страшно хочется писать вопреки всем устоявшимся правилам, пренебрегая всяческими условностями. Джойс с легкостью, казалось бы, лепит образы, как скульптор из глины, но лепит из слов. Его текст вырастает на глазах из самых простых понятий, которые, сочленяясь, превращаются в неведанную доселе ткань. «Так нельзя писать!» - восклицали современники. А ему наплевать на их мнение. Писатели не подчиняются нормам языка. Писатели создают язык. Как первые апостолы. В один день Блум без особого напряга, как ныне говорит молодежь, преодолевает «километры» текста. Я так же почти играючи исхаживаю любые московские улицы и переулки, заглядывая в тупики и подворотни. Москва для меня - друг, как Дублин для Блума. Ну, вот, для примера, взгляните, как «неправильно» и гениально он ткёт свой текст: «такое бывает особенно когда им под сорок как вот ему так что сможет теперь повытянуть из него денежки сколько выйдет старый дурень дурее любого дурня и значит когда он мне зад поцеловал как всегда это было тоже чтоб скрыть а мне плевать с кем он там этим занимается или кто раньше у него был хотя пожалуй знать бы хотелось раз уж это не такой случай когда оба они у меня под носом все время как с той потаскухой Мэри которую мы держали на Онтарио-террас вертела постоянно своим турнюром чтоб его соблазнить противно когда от него запах этих размалеванных баб раза два у меня возникло такое подозрение специально подозвала его поближе…» Как хочет! Вот, что значит истинный художник! Он создаёт свой парадоксальный мир, отличный от всех других. Он отсекает других. Он творит для понимающих. Я восхищаюсь Джойсом и читаю его с упоением. Наслаждаюсь его умением работать со словами, создавая новые образы, подобных которым не было ни до, ни после. Всё гениальное - неправильно.

Маргарита ПРОШИНА

НА ВЕЛИКИЙ ПОСТ

ВЕЛИКИЙ ПОСТ

В доме выкуривают масленицу: горячий кирпич с «мяткой», лежащие в сияющем медном тазу, поливают уксусом, «и подымается кислый пар - священный». Этот запах разбудил Ваню и меня в Чистый понедельник первый день Великого Поста. «Незабвенный, священный запах. Это пахнет Великий Пост». Чтение молитвы, тишина и покой дома, погружение в великую тайну - Бог, так захватило меня, что я как бы перешла в то, незнакомое, но дорогое и для меня время. «...кап... кап-кап... кап... кап-кап-кап... Засыпая, все слышу я, как шуршит по железке за окошком, постукивает сонно, мягко - это весеннее, обещающее - кап-кап... Это не скучный дождь, как зарядит, бывало, на неделю: это веселая мартовская капель». Я вижу всё это так отчётливо, так ясно, чувствую запахи дома и слышу мартовскую капель. Самые близкие, верные друзья у меня на протяжении всей жизни с детства - книги. И вовсе не потому, что я необщительный или стеснительный человек. Просто сколько помню себя, самым любимым занятием было и есть - читать, листать, рассматривать книги, рыться в книгах. Напротив моего дивана стоит стеллаж с самыми близкими друзьями, ложась спать, я разговариваю с ними, мысленно пробегаю по тексту отдельных произведений. Разговариваю с авторами, думаю о судьбах творческих людей, благодарю их за труд и служение литературе. Вскакиваю, беру с полки одну из них, сегодня это «Лето Господне» Ивана Шмелёва, и вместе с мальчиком Ваней погружаюсь в жизнь и быт замоскворецкого купечества. 

Маргарита ПРОШИНА

СПЕШИТЬ НЕ НАДО

НЕ СПЕШИ И ВСЁ УСПЕЕШЬ

Торопливость и спешка в молодости всегда давали противоположный результат, например, попытки запрыгнуть в уходящий автобус, троллейбус не раз заканчивались падением. Споткнулась, упала, ушиблась, испачкалась, да к тому же, ужас колготки опять поехали. Всё, настроения никакого нет, уже никуда не тороплюсь, мне всё равно, что будет. Ещё хуже в страшные советские времена любимой забавой общественников было устраивать облавы в учебных заведениях, организациях с целью поймать опоздавших. Особенно меня возмущала непонятная радость членов комиссий, требовавших объяснительных записок с коллег, опоздавших на 5-10 минут! Всё это обсуждалось, осуждалось, а затем следовали санкции. Главное прийти вовремя, а потом, пожалуйста, целый день разговоры, кофе, чай, перекуры. Выход был один - не спешить. Опаздываю? Звоню, предупреждаю, прихожу часа на два позже – всё хорошо, иду спокойно, не тороплюсь, привела себя в порядок, доехала как человек, и колготки целы. Набравшись опыта, я поняла, что спешить глупо и вредно. Чтобы всё успеть, нужно исключить нервозность и спешку. С той поры я с недоумением наблюдаю за несущимися сломя голову людьми, в основном молодыми, которые не только рискуют собой, но, порой, сшибают с ног прохожих, а в результате не успевают никуда.

Маргарита ПРОШИНА

ГЛАВНОЕ В ИСКУССТВЕ - ВЫСТОЯТЬ...

«БУБНОВЫЙ ВАЛЕТ»

Фейерверк красок, искаженные по-детски формы, буйство фантазии. Да и название придумали - это бросил как-то неистощимый на выдумки Ларионов - ёрническое: «Бубновый валет», от старинного французского толкования карты бубновый валет - «мошенник, плут». И выставились - в декабре 1910 - январе 1911 годов - в странном заведении: в Экономическом обществе офицеров на Воздвиженке. Как импрессионисты ранее, так и бубновалентовцы вызвали шквал негодования. Но продвинутой публике выставка пришлась по душе. Главное в искусстве - выстоять, невзирая ни на что идти своим неповторимым путем, ломать старые формы. Даже такой классик как Чехов постоянно говорил о новых формах. А я-то знаю, что всё новое ударяется в бетонные стены непонимания, равнодушия, устоявшихся вкусов, встречается в подавляющем большинстве случаев в штыки. Это потом будут возвеличиваться имена Роберта Фалька, Аристарха Лентулова, Александра Куприна, Ильи Машкова, Петра Кончаловского, Натальи Гончаровой, Михаила Ларионова… Особенно я люблю вещи Роберта Фалька. Я млею от его гениальных работ, и, когда прихожу в Третьяковку, первым делом иду к его «Красной мебели». То был взлёт Первого русского авангарда, методично раздавленного теоретиками примитивного пролетарского и колхозного искусства. Ныне художники «Бубнового валета» светят яркими звездами на необъятном небосклоне классического искусства.

Маргарита ПРОШИНА

СЕГОДНЯ - ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ОТМЕЧАЕТ КИРИЛЛ КОВАЛЬДЖИ

МОЛОДОЙ КОВАЛЬДЖИ

С наслаждением читаю новую книгу поэта Кирилла Ковальджи «Моя мозаика, или По следам кентавра». Это не стихи. Это книга прозы о жизни, о людях, о творчестве. Немного напоминает Илью Эренбурга. Но написана она, как захватывающая поэма. В ней много поучительного. Вот, например, о религиозности Льва Толстого: «Внецерковная вера Толстого была бы плодотворна и полезна всему миру, не будь она столь рациональна, логична и... материалистична. В его трактовке Христос - просто гениальный человек (наподобие самого Льва Николаевича), давший миру светлое нравственное учение. Толстой, к сожалению, апеллирует исключительно к разуму человека, парадоксальным образом забывая свой собственный творческий завет: обращение к чувству. Бог ведь не только учение, но и тайна»… Так размышляет Кирилл Ковальджи. А вот, я вижу в проходе большого зала ЦДЛ, он идёт молодой, невысокий. Поднимается на сцену, подходит к трибуне. От него ожидают доклад, поскольку идет отчетное совещание московских писателей, но Ковальджи речей не говорит. Он читает стихи. О том, что после прожитой жизни он мал и велик, и раскинут во весь небосклон своею судьбою. Для меня источником мысли, питающим душу, прежде всего, являются его книги, написанные сердцем и ясным умом. Но он моложе многих молодых. Чем внимательнее я вглядываюсь в личность Ковальджи, тем больше восхищаюсь его энергией, щедростью таланта и кипучей деятельностью. Его поэтический мир, эмоциональный, наполненный лирическими образами, не отпускает меня.

Маргарита ПРОШИНА

МЕСЯЦ СО ЗВЕЗДОЙ

Иду проходными дворами из переулка в переулок. Солнечные лучи, постепенно рассеиваются, небо темнеет, надевает вечерний плащ насыщенного голубого цвета с лёгкой белой прозрачной накидкой из спешащих куда-то облаков. Месяц внимательно наблюдает за мной, появляясь в каждом дворе из-за разноэтажных домов. Город безлюден, только редкий прохожий спешит по своим делам, да влюблённые ищут уединения. Сумерки. Центр. Выходной. Я гуляю по Москве, наслаждаюсь моей Москвой. Дома стоят, плотно прижавшись друг к другу. Город строился раньше для удобства горожан. Улицы и переулки надежно защищали прохожих от ветра. Как разнообразны и хороши фасады старых домов. Каждый украшен по-своему - аркатурным поясом или ангелами, наружными полуарками, мансардами… Я брожу по переулочкам и улочкам уверенно, здесь всё исхожено не один раз мною. Любуюсь архитектурным декором окон. Вот на улице потемнело, и вечер переходит в ночь, смотрю на небо пристально и вижу, как появляются звёзды, не сразу, смотреть нужно очень внимательно и они тебе подмигнут. Фонари, подсветки делают город похожим на декорацию.

Маргарита ПРОШИНА

А ЗАЧЕМ ВОЗРАЖАТЬ?

НЕ СТАНУ ВОЗРАЖАТЬ

Люди, как мокрые листья, налипают на стекло моей души. Неужели всё кончено? И нет спасения в родных осинах?! Вот Бродский об этом:

Всё кончено. Не стану возражать.
Ладони бы пожать - и до свиданья.
Я выздоровел. Нужно уезжать.
Да-да. Благодарю за расставанье.

Но далее – разгульно, как в блатной песне Александра Новикова «Вези меня, извозчик, по шумной мостовой…» Но это только временное совпадение. Бродский едет подальше от «цезарей к морю», от фольклора к высокой поэзии, от быта к метафизике.

Вези меня по родине, такси.
Как будто бы я адрес забываю.
В умолкшие поля меня неси.
Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.

А зачем мы возражаем? Неужели нельзя сказать «да»?! Я подумала об этом, перечитывая стихотворение Иосифа Бродского «Мне говорят, что нужно уезжать...»

Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.

И от Цезаря далёко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники - ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.

Выпало бы счастье общаться только с теми, кто тебе интересен, и немилосердно отсекать тех, кто тебе в тягость. Смотрю на людей с облака, проплывая над столицами двух империй. Нужно иметь силы, чтобы прийти к этому, казалось бы, очень простому решению. Но не тут-то было.

Маргарита ПРОШИНА

МОРДОЧКИ МИЛЫЕ

ДРУЗЬЯ

В первые весенние дни в Москве солнце осветило любимый город, но не украсило его. На улицах Москвы в такие дни особенно неприглядно выглядят немытые машины, чёрный снег и прохожие  в грязной обуви. Но как только выезжаешь из Москвы на дачу, мир вокруг тебя преображается,  и ты попадаешь в тишину и красоту зимней сказки. Открываешь калитку – перед тобой открывается ледяная избушка с горящим жаром от солнца петухом на крыше, сад, укутанный снежной пушистой, искрящейся серебром шубой. Только по многочисленным следам  «неведомых зверушек»  догадываешься, что тебя здесь ждут. Кто же это? Заходишь в дом, уютно устраиваешься, разжигаешь огонь в камине, ставишь чайник, смотришь в окно и, о чудо! Пять милых кошачьих мордочек за окном с осуждением смотрят на тебя. Какой чай, ты забыла самое главное, накормить нас, «неведомых зверушек», читаю я по выражениям их глаз.

Маргарита ПРОШИНА

В МОСКВЕ ВСЁ ЕСТЬ

И ЭТО ТОЖЕ МОСКВА

Высокий глухой забор из красного кирпича слева от меня уходит вдаль, и конца ему нет. Я вытягиваю шею, встаю на цыпочки, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Ничего, только крыши неведомых мне строений, возможно сараев или цехов? Справа тоже забор, но он производит совершенно другое впечатление, он какой-то весёлый, светленький, я бы даже сказала, что он как бы покрыт побелкой, разбавленной слегка жёлтой краской. Этот забор - не выше двух метров, некоторую легкомысленность придают ему ромбовидные отверстия, примерно в полутора метрах от земли на всём протяжении забора. Колючая проволока, в виде ажурной трубы, с вкраплениями, напоминающими звездочки, в которых отражаются солнечные лучи, придаёт ему даже некоторую игривость. Глыбы чернеющего слежавшегося снега плотно прилегают к заборам. Они такие плотные, как будто залегли тут на века. Улицу пересекают железнодорожные пути. Переезд выложен резиновыми плитами. Пропускаю товарный эшелон. Иду далее. На небольшом расстоянии друг от друга припаркованы вдоль заборов огромные большегрузные машины со стальными кузовами. По узкой, разбитой грязной дороге то и дело проносятся машины, разбрызгивая жидкую грязь из бесчисленных луж. «Вот попала, молодец, все мудришь, хочешь сократить путь», - мысленно отчитывая себя, бреду я по проезжей части. И это тоже любимая Москва. Дорога извивается змеёй, которая является хозяйкой года, вдруг справа угадывается поворот, куда он приведёт меня? Неведомо. Впереди за бетонным высоким забором на фоне пронзительно голубого неба стоят высоченные в духе супрематизма начала 20-го века четыре трубы - снизу белые, сверху - красные, словно их Казимир Малевич раскрашивал. Совершенно белый без примесей иных красок дым изящными кольцами вьётся из них.

Маргарита ПРОШИНА

О, СЛАДКИЕ МГНОВЕНИЯ!...

РЕЛИГИОЗНОСТЬ

Бывают минуты, когда хочется еще и еще раз заглянуть в Чехова. Почему именно в Чехова? Да потому, что он никогда не пишет сюжет, он везде и всюду -  художник. А художественное всегда проникает в душу. Вот почему и древние умные мысли перелагали в художественные образы. Потому что человек не воспринимает нравоучения, пусть и философские. Приведу фрагмент из него:
«Антон Чехов. ВЕСНОЙ (сцена-монолог)
Раннее утро. Из-за слухового окна показывается на крыше серый молодой кот с глубокой царапиной на носу. Некоторое время он презрительно жмурится, потом говорит:
- Пред вами счастливейший из смертных! О, любовь! О, сладкие мгновения!.. Наши кошки, в особенности из чайных магазинов, добродетельны. Как бы они не любили, они никогда не отдадутся без протеста. Нужно обладать настойчивостью и силой воли, чтобы добиться успеха».
Человек подчинен образам, красоте. Так появились художественные религиозные тексты. Вот тут, мне кажется, я подошла к смыслу влияния  Чехова на души людей. Чехов – религиозен!  Даже в таких «юморесках» как рассказ «Весной».

Маргарита ПРОШИНА

ЗАПАХ ВЕЛИКОГО ПОСТА

ВЕЛИКИЙ ПОСТ

В доме выкуривают масленицу: горячий кирпич с «мяткой», лежащие в сияющем медном тазу, поливают уксусом, «и подымается кислый пар - священный». Этот запах разбудил Ваню и меня в Чистый понедельник первый день Великого Поста. «Незабвенный, священный запах. Это пахнет Великий Пост». Чтение молитвы, тишина и покой дома, погружение в великую тайну - Бог, так захватило меня, что я как бы перешла в то, незнакомое, но дорогое и для меня время. «...кап... кап-кап... кап... кап-кап-кап... Засыпая, все слышу я, как шуршит по железке за окошком, постукивает сонно, мягко - это весеннее, обещающее - кап-кап... Это не скучный дождь, как зарядит, бывало, на неделю: это веселая мартовская капель». Я вижу всё это так отчётливо, так ясно, чувствую запахи дома и слышу мартовскую капель. Самые близкие, верные друзья у меня на протяжении всей жизни с детства - книги. И вовсе не потому, что я необщительный или стеснительный человек. Просто сколько помню себя, самым любимым занятием было и есть - читать, листать, рассматривать книги, рыться в книгах. Напротив моего дивана стоит стеллаж с самыми близкими друзьями, ложась спать, я разговариваю с ними, мысленно пробегаю по тексту отдельных произведений. Разговариваю с авторами, думаю о судьбах творческих людей, благодарю их за труд и служение литературе. Вскакиваю, беру с полки одну из них, сегодня это «Лето Господне» Ивана Шмелёва, и вместе с мальчиком Ваней погружаюсь в жизнь и быт замоскворецкого купечества. 

Маргарита ПРОШИНА

ГОЛЫМ ПРИШЁЛ В ЭТОТ МИР...

ПРИ МАШИНЕ

Мы дожили до новых времён. У нас появились богатые люди. Наблюдать за многими из них просто забавно. Чем меньше ростом и непривлекательнее человек, тем больше у него автомобиль с затемнёнными стёклами в кольце охраны. Появление такого лица даже в безлюдном месте создает нервную обстановку. Машина из средства передвижения превратилась в предмет самоутверждения. Водители дорогих, «крутых» иномарок часто позволяют себе на дорогах открыто нарушать правила, считая себя особой кастой. Окажись подобное лицо на улице без машины и охраны, никто не обратит на него внимания. Вот и приходится им постоянно находиться при машине, а то вдруг кто-то примет их за нормального человека. Они не знают и не подозревают о древней истине: голым пришел в этот мир - голым и уйдешь. Чтоб тебя собственность придавила! В незабвенные времена «железного занавеса» «красивая» жизнь там, где-то далеко, представлялась чем-то нереальным. Роскошные лимузины, шикарные виллы, состоятельность, беззаботное времяпрепровождение - вот какими мне виделись Штаты. Огромным событием стало для меня открытие выдающегося писателя Скотта Фицджеральда. Любимыми остались великолепные, полные драматизма романы «Великий Гэтсби» и «Ночь нежна». Читала и перечитывала - всё в них захватывало меня: и речь героев, и их взаимоотношения и необычность жизни. Как далёк от нас был тот мир! Да и сейчас далеко.

Маргарита ПРОШИНА

ОТ ВОСТОРГА К СДЕРЖАННОСТИ

 ВОСТОРГ

Влетают, к примеру, в вагон метро девчонки-школьницы, и хохочут так, что хоть уши затыкай. Подростки, если собираются в группу, гогочут по любому поводу и без него. Это вызывает, порой, раздражение у меня, но я одёргиваю себя. В подростковом возрасте тоже не ангелом была. Каждый подросток, когда он один, хороший ребёнок, а в компании в них как будто бы бес вселяется. Повзрослеют и поумнеют. Прежде я очень бурно реагировала на понравившиеся мне события. Часто первые реакции в те времена были импульсивного, я бы даже сказала физиологического характера. Во мне таился, да и таится до сих пор зверь. Только он спит, где-то очень глубоко. Я слежу за тем, чтобы он не просыпался. Впрочем, как и в каждом человеке. Ныне я сдерживаю себя, даю возможность пройти времени, чтобы моя реакция была адекватна моему понимаю жизни. Восхищение, упоение, экстаз всё реже возникают в душе моей. Теперь я ценю лёгкий восторг, что возникает от самых простых явлений окружающей жизни.

Маргарита ПРОШИНА

СОВЕТЫ

СУЖДЕНИЯ

Как часто люди, обсуждая то или иное произведение искусства, пытаются навязать автору свою точку зрения. Я не перестаю удивляться уверенности и категоричности в суждениях подобных людей. Этим особенно увлекается «номенклатура». Они ловко приспосабливаются к течениям в «верхних слоях», и с умным видом дают, как бы намекают, что нужно изменить или исправить. Начинают давать советы. Ой, советы давать любимое занятие всех нетворческих людей. Автору в этом случае нужно категорично ответить всем критикам и советчикам: пишите (рисуйте, снимайте, играйте сами). Лишь только равные по мастерству художники никогда не будут вязать автора в веревки своего почерка. Они умеют ценить индивидуальность, созидание. Новое в искусстве, как правило, сначала принимают в штыки, высмеивают, освистывают. Слабый сломается, а истинный талант будет заниматься творчеством. Таланту нужен характер, уверенность в себе. Автору достаточно похвалы одного человека равного по мастерству. «Каждый пишет, как он слышит…». Любители критиковать ничего сами создать не могут.

Маргарита ПРОШИНА

ТЕНЕВАЯ СТОРОНА

НЕЖНАЯ ЗЕЛЕНЬ

С теневой стороны при ярком солнце деревья кажутся мне чёрными, как ночью. Освещение в течение дня незаметно меняется, с мастерством живописца преображая каждый лепесток, каждую травинку. Ближе к стволу ветви деревьев настолько тёмные, что выглядят синими. Весна меня застает врасплох. Я за зиму, в графике белого и черного, забываю о живописном разнообразии. Господи, сколько же у тебя красок?! Я никак не налюбуюсь! Упаду в траву, пропою стихи:

Только утро любви хорошо
Хороши только первые робкие речи
Трепет девственно чистой, стыдливой души,
Недомолвки и беглые встречи…
(Семён Надсон)

Пробивается новая жизнь. Каждая травинка имеет свой оттенок. Газон, покрытый ковром трав, постоянно меняет рисунок. Освещение. Тень. «Девочка с персиками». Оттенков красок великое множество. Особенно зелёного… Я давно заметила, что художники любят смешивать жёлтые краски с синими, что дает им прекрасную возможность извлекать чудесную гамму зеленых тонов. Желтые одуванчики с синим небом. В ясный день стволы деревьев мне иногда кажутся красноватыми. Разрезанный арбуз. Красное и зелёное. Есть зелень Левитана, зелень Коровина, зелень Борисова-Мусатова… Женственные лиственницы по весне одеваются очень светлыми иголочками, которые при прикосновении кажутся мягкими, как пёрышки желторотого птенчика. 

Маргарита ПРОШИНА