Моё внимание
привлекли «Записки сумасшедшего» Льва Толстого, написанные, на мой
взгляд, явно в соревновании с Николаем Гоголем. Открыла очередной том
прямо на странице с этой неоконченной повестью. Тема сумасшествия,
настолько многолика и неисчерпаема, что описана во многих
произведениях классической литературы. Но, мне кажется, Льву Толстому
очень далеко в раскрытии этой темы, да и, собственно до сумасшествия. Он
слишком правилен в тексте, но абсолютно извращен в жизни. Барин,
плодившийся, как крепостной крестьянин, и при этом поучавший всех и вся.
Оставлю Толстого школьникам. И перейду к гению сумасшествия Николаю
Гоголя. В его «Записках сумасшедшего» тонко показано, как герой сходит с
ума. Он слышит разговор двух собачонок:
"Здравствуй, Меджи!" Вот тебе на! кто это говорит? Я обсмотрелся и увидел под зонтиком шедших двух дам: одну старушку, другую молоденькую; но они уже прошли, а возле меня опять раздалось: "Грех тебе, Меджи!" Что за черт! Я увидел, что Меджи обнюхивалась с собачонкою, шедшею за дамами. "Эге! - сказал я сам себе, - да полно, не пьян ли я? Только это, кажется, со мною редко случается". - "Нет, Фидель, ты напрасно думаешь, - я видел сам, что произнесла Меджи, - я была, ав! ав! я была, ав, ав, ав! очень больна". Ах ты ж, собачонка!»
Поприщин явно услышал их разговор, сначала усомнился, а потом убедился, что Меджи и Фидель беседуют между собой человеческими голосами. Так постепенно герой Николая Гоголя утрачивает грань между реальностью и своим миром.
"Здравствуй, Меджи!" Вот тебе на! кто это говорит? Я обсмотрелся и увидел под зонтиком шедших двух дам: одну старушку, другую молоденькую; но они уже прошли, а возле меня опять раздалось: "Грех тебе, Меджи!" Что за черт! Я увидел, что Меджи обнюхивалась с собачонкою, шедшею за дамами. "Эге! - сказал я сам себе, - да полно, не пьян ли я? Только это, кажется, со мною редко случается". - "Нет, Фидель, ты напрасно думаешь, - я видел сам, что произнесла Меджи, - я была, ав! ав! я была, ав, ав, ав! очень больна". Ах ты ж, собачонка!»
Поприщин явно услышал их разговор, сначала усомнился, а потом убедился, что Меджи и Фидель беседуют между собой человеческими голосами. Так постепенно герой Николая Гоголя утрачивает грань между реальностью и своим миром.
Маргарита ПРОШИНА