ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ

37-Й ТРАМВАЙ

«Следующая остановка -  «Зелёный проспект»... Трамвай, покачиваясь, следует по 37-му маршруту. Сижу у окна, смотрю по сторонам: Федеративный проспект, улица Металлургов, шоссе Энтузиастов, - доносится из репродуктора. Тридцать седьмой - это словосочетание вызывает леденящий ужас.  Вспоминаются строки из поэта Тимофеевского:

И палачи, и стукачи,
И те, кто ими был казнен,
В единый хор слились в ночи,
Поёт весь праздничный вагон...

«Кипучая, могучая...»

А все торопятся, спешат
Под Новый год успеть домой.
И только звон стоит в ушах.
Тридцать седьмой, тридцать седьмой...

Страх, который с наступлением сумерек расползается из углов комнат, из глубины души. Я физически ощущаю его. Трамвай продолжает свой путь. За окнами огни, в вагоне разговоры, смех. 2-я Владимирская улица, кинотеатр «Слава»… Лица, лица, лица людей, замученных и исчезнувших в тюрьмах и лагерях, наплывают на меня. Проспект Будённого, ДК «Компрессор», а вот и Московский энергетический институт, где в конце восьмидесятых в Доме культуры мы слушали голоса свободы. Я запомнила особенно вечер, на котором Наум Коржавин читал свои вольнолюбивые стихи под одобрительный гул зала. Где она эта «Кипучая, могучая...»!? Разве могли мученики тридцать седьмого года подумать о том, что она исчезнет? Нам повезло, мы наблюдали агонию и смерть Союза. Метро «Комсомольская», следующая остановка «Каланчёвская улица», конечная. Трамвай 37.

Маргарита ПРОШИНА