МАРИНА В ПАУТИНЕ УЛИЦ

МАРИНА И МАРГАРИТА

Я шла по улице. Обдумывала новый рассказ. Но Цветаева опережала мысль:

Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала - тоже!
Прохожий, остановись!

Свернула в первый попавшийся переулок.

Прочти - слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь - могила,
Что я появлюсь, грозя...
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!

Меня же зовут Маргаритой, я тоже в душе поэт. Хотя пишу прозой. Было безлюдно. Лишь Иван Бездомный проскочил мимо меня в подъезд. Мой град чудесный кругл как паутина.

И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была прохожий!
Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, -
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.

Сбегаются к центру все радиусы улиц. Иду я, ищу, куда поселить моих героев, смотрю по сторонам. Как же мало осталось старых улиц! Дома плотно прилегали друг к другу.

Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли...
- И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.

Незаметно для себя оказалась у церкви. Стоит как белый гриб-боровик под чёрным литым куполом. В стиле псковских храмов. А Марина меня не отпускала.

Прочти - слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь - могила,
Что я появлюсь, грозя...
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились...
Я тоже была прохожий!
Прохожий, остановись!

Чуть вдалеке золотился другой купол. Я прошла через сквер. И обмерла перед дворянской усадьбой. Главный дом с флигелями. Двор вымощен брусчаткой. Я обошла дом, любуясь сочетанием цвета золотой пшеницы с бирюзовой крышей на фоне синего неба.

Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, -
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли...
- И пусть тебя не смущает
Мой голос из-под земли.

Набежали серые тучки. Пошел дождик. Во внутреннем дворе я увидела круглый стол с навесом и пластиковые кресла. Я спряталась там. Повернула голову и сквозь решетку ворот передо мной открылся поразительный по красоте вид. Над крышами сияла золотом колокольня. 

Маргарита ПРОШИНА

ЗДЕСЬ В НЕБО ВЗМЫЛИ НЕБОСКРЁБЫ

ВИД НА МОСКВУ ОТ ТЕАТРА ФОМЕНКО

Здесь Москва повернулась ко мне неожиданным ракурсом. В небо взмыли небоскребы - синие и золотистые - прямо из Москвы-реки. На этом берегу - новый театр Петра Фоменко. Сзади, на углу, бывший кинотеатр «Киев» в который много лет назад я специально приезжала посмотреть фильмы Куросавы, Пазолини, Бергмана. В те далёкие теперь уже времена хорошие фильмы нужно было ловить в небольших кинотеатрах, и буквально один-два сеанса в день, на них ещё надо было ухитриться попасть. Вид на Москву здесь совершенно фантастический, который с большим трудом укладывается в моей голове, что это именно я стою здесь и вижу другой век, даже другое тысячелетие, и в другой стране. Какие-то четверть века, а мир изменился до неузнаваемости. Ну, кто мог предсказать появление интернета? Ведь кибернетика у нас считалась лженаукой, и всячески замалчивалась. И вот то, что запрещалось, оказалось доступным каждому. Несколько кликов и я уже общаюсь с друзьями, не только отлично слышу их, но и вижу. Чудеса! Читаю и смотрю, что хочу и когда хочу. Да ещё причудливая форма небоскрёбов, сочетание форм для меня невообразимое, но смотрится весьма современно и интересно. Особенно с этого берега от театра Фоменко как бы «привет» из второго тысячелетия третьему. Я стою среди разнотравья: кашка, клевер, подорожник у меня под ногами и смотрю в мир пластика и металла, который устремился в небо прямо из воды.

Маргарита ПРОШИНА

К БУЛГАКОВУ ОТ ВЫСОЦКОГО ЧЕРЕЗ ЧЕХОВА

От Цветного бульвара есть чудесный проход, который знают только истинные москвичи, к дому № 15 по Большому Каретному. Я шла, любуясь деревенскими задами московского центра, заросшего лопухами, крапивой, где среди берёз зияли ямы котлованов, не построенных домов обанкротившимися бизнесменами.

Где мои семнадцать лет -
На Большом Каретном, -

напевала я, выйдя в переулок и увидев с левой стороны дом с табличкой: «Здесь жил Владимир Высоцкий». Дальше ноги сами вынесли меня к невысокому зданию общества «Мемориал», во дворе которого лежит огромный валун. Перейдя этим двором в другой переулок, я будто бы оказалась в дачной местности: заросли кустов, деревьев, цветов. И ни души вокруг. И скамейка в глубине зелени. Я присела. Подняла голову вверх. Одинокий закруглённый балкон на высокой надстройке старого дома. Я позавидовала тем, кто выходит на этот балкон. Синее небо с белыми облаками. И пронзительная тишина. По 2-му Колобовскому переулку вышла к дому, в котором жил Игорь Ильинский. Актёр всегда ходил в свой Малый театр пешком по Петровке из этого ничем не примечательного дома, глядящего одной стороной на изумительную старинную церквушку. Она была закрыта. Зато была открыта церковь в Успенском переулке, в которой я зажгла свечку. На углу Успенского и Малой Дмитровки с удивлением для себя обнаружила табличку с надписью, что здесь жил Антон Чехов. Удивительно, ведь его известный дом стоит на углу с Садовым кольцом, где сейчас выставочный зал. В Старопименовском переулке я, наконец-то, увидела школу, в которой учился Василий Сталин и его сестра Светлана. По Мамоновскому и Трёхпрудному переулкам, минуя особняк Фёдора Шехтеля, я нырнула в знаменитый Ермолаевский переулок, на углу которого с Малой Бронной вагоновожатая в красной косынке отрезала голову главному редактору толстого журнала Берлиозу. Вспольным переулком я вышла к Гранатному, невольно оглянувшись на особняк Берии и ускорив шаг, опасаясь, как бы меня его сатрапы не затащили туда. Тут от дома, где жила Галина Брежнева, вышел весь в чёрном мессир Воланд, и сказал:
- Мадам, не бойтесь, вы под моей охраной.

Маргарита ПРОШИНА

ПО ПЕРЕУЛКАМ СРЕТЕНКИ

ПЕРЕУЛКИ СРЕТЕНКИ

Недавно я пошла вниз со Сретенки по Большому Сухаревскому переулку, удивляясь  как испортили двумя бетонными, советскими жилыми башнями старомосковский архитектурный ансамбль. Место этим башням где-нибудь в Лионозово или в Зюзино. Я шла и думала, почему же люди так стремятся втиснуть в центр свои дома. И пришла к мысли, что только закомплексованные люди хотят жить поближе к властям, к Кремлю. Весь переулок забит машинами. Одна на одной ютятся фирмы и фирмачки, возле которых стоят девицы с мобильниками и сигаретами, в туфлях на высоченных каблуках, томятся от безделья. Я вышла на Трубную улицу, на которой практически вообще не осталось ни одного старого дома. Я свернула налево посмотреть следующий переулок. Он круто поднимался в горку. Идти было тяжело. Новоделы этого переулка как бы оправдывали его название - Последний. Лужковский наводел с башенками подавил остатки старой архитектуры. Поднялась на Сретенку. Свернула направо, чтобы изучить следующий переулок, параллельный двум предыдущим. Это был Большой Головин переулок, стекающий вниз к Цветному. Здесь была та же история с архитектурой - вырублена вся старая Москва. Изучать так изучать! Потом пошла в горку  в следующий переулок - Пушкарёв. Он являл собой ту же картину, которую я наблюдала в тех переулках. Другим за Пушкарёвым был Большой Сергиевскиё переулок, ничем себя не отметивший  в моей памяти. В Колокольниковом переулке меня удивило ГАИ Московской области, что они тут забыли? Самым интересным оказался Печатников переулок с домом внизу, который я назвала по своей мрачности домом Раскольникова. Думаю, вот сейчас из подворотни выйдет Родион Романович с топором и шарахнет меня по голове.

Маргарита ПРОШИНА

ДИВНАЯ РЕШЁТКА

ЧУГУННЫЕ КРУЖЕВА

Чугунные кружева видим, когда идем в Третьяковку от Кадашевской набережной по Лаврушенскому переулку, по которому очень любил гулять Юрий Олеша. Он, правда, выходил в другую сторону, к Москве-реке, останавливался на углу и смотрел сначала налево - на Большой Каменный мост, а потом направо – на Москворецкий, и думал, в какую сторону ему пойти. Думал, покуривая, минут десять. Потом все же шел налево, переходил Большой каменный мост, миновал Красную площадь, и ноги сами приводили его в ресторан «Националь», в котором любили по рюмочке отметиться такие люди, как Никита Богословский, Марк Бернес и многие другие известные люди. Но я не об этом. Я вернусь к узорчатой решетке Демидовской усадьбы. Дело в том, что многие годы я проработала там, в научной педагогической библиотеке им. Константина Ушинского. Решетка ворот и забора отлиты на демидовских уральских заводах для усадьбы Демидовых в Нескучном саду. Затем Демидовы отстроили в Замоскворечьи усадьбу, главный дом, флигеля, сад и парк, пруды и фонтаны. От Большой Ордынки усадьба занимала место до Старомонетного переулка. А вглубь - от Большого Толмачевского переулка до Пыжевского. А в советское время – в 1943 году – в усадьбе расположилась библиотека. Когда я прохожу мимо этой чудесной усадьбы, меня охватывает ностальгическое чувство по русской старине.

Маргарита ПРОШИНА

АРОМАТ ПРОШЛОГО

В ХАМОВНИКАХ

Уголок безвозвратно ушедшего мира живёт вне времени, сохраняя аромат прошлого, запечатлённого в текстах. Это я говорю к тому, что зашла сегодня ко Льву Николаевичу, в оазис тишины и покоя в центре жаркой июльской Москвы. Усадьба в Хамовниках сохранила атмосферу конца XIX века. Самое главное место в доме для меня - кабинет писателя. Ничего лишнего, только удобный письменный стол, несколько кресел, стол-пюпитр. Жаль нет компьютера. Впрочем, Толстой не умел печатать на машинке. Всё это делали за него другие люди. А он тачал сапоги. Как это странно. Да он и в творчестве своём странен. В смысле прямолинейности. Это даже жена его замечала. Письменный стол с зеленым сукном, с балюстрадкой из ряда миниатюрных фигурных столбиков по периметру. На столе все самое необходимое для творчества: ручки, чернильный прибор, бумага, бронзовые подсвечники. Хозяина дома не было, но я совершенно чётко представила его сидящим за столом при зажжённой свече. Хотя он писал по утрам, примерно, с 9 до 15 часов. Лев Николаевич писал в дневник нелицеприятные мысли о своей жене, не обращая внимания на посторонние звуки. Я на цыпочках спустилась по узкой лестнице мимо чучела медведя, и вышла в парк. Пение птиц, благодатная тень, прохлада и покой. Все здесь располагает к размышлению, чтению, творчеству. Усадьба отгорожена от внешнего мира дощатым забором и существует как бы отдельно от вечно стучащей, пилящей, копающей, бетонирующей, впихивающей в переулки коробки офисов и банков постмодернистской Москвы. 

Маргарита ПРОШИНА

НАС ЖДУТ ЧУДЕСА

ТРЕТЬЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ

Мы живем не просто в XXI веке, а, трудно поверить,  в третьем тысячелетии от Рождества Христова, а это означает триединство Бога-отца (Яхве-Яхуя), Бога-сына (Христа-Херистеоса), и Бога Святого  Духа. Значит, в этом третьем тысячелетии должны осуществляться божественные чудеса: язык станет единым, человечество станет братством. Нам остаётся только достичь любви друг к другу, научиться любви во всех её проявлениях, о чем и свидетельствуют Бог-отец и Бог-сын, пронизанные любовью. И тогда нам откроются иные миры, и мы будем бессмертными  в Слове.

Маргарита ПРОШИНА

СМОТРЮ НА ЯГОДКУ ЧЕРЕШНИ

СОСРЕДОТОЧЕННОСТЬ

Глаз хочет бежать по предметам. Его движет любопытство. А я ему не дам смотреть на другие предметы. Вот вопьюсь взглядом в ягодку светлой черешни. И буду до потери пульса смотреть на неё. Пусть на такой второстепенный предмет, как ягодка. Но я буду упрямо смотреть только на неё. Что же она из себя представляет? Ягодка черешни золотистая, янтарная с нежным розовым бочком, поймавшим и запечатлевшим розовый луч восходящего солнца. Я зачаровано смотрю на неё. Вот я ещё босоногая девочка стою на раскалённом белом песке, поджимая под себя попеременно то одну, то другую ногу. Песок как раскалённая сковородка пышет жаром, но я терплю. Любопытство пересиливает всё. Янтарная ягодка, такая крупная, смотрит румяным боком на солнышко, не обращая на меня внимание. Она притягивает мой взгляд. Я впервые вижу, как растёт черешня на дереве, и воспринимаю ягоду как живое существо, которое находится у себя дома. Трогать её без спросу нельзя, а любоваться можно бесконечно. Внутри ягодки что-то темнеет, может быть, там живет маленький эльф? Но через мгновение я догадываюсь, что эльфу нечем было бы дышать, а значит, это просто косточка. Я осторожно беру веточку, на которой висят три черешенки. Трепетно рассматриваю каждую из них. Вот самая крупная, спелая, почти вся розовая. Одно только светлое жёлтое пятнышко у плодоножки напоминает, что и она была когда-то вся светлая, как и соседки на веточке. Откуда ты чудесная ягодка, как долго ты путешествовала прежде, чем попасть ко мне на стол? Ты напомнила мне забытые ощущения далёкого детства. Вот они - южные гостьи лежат в вазе, и капельки воды на них играют как драгоценные камни. Я никак не нагляжусь на ягодку светлой черешни. Сосредоточенность на одной вещи - необходимое качество для пишущего человека.

Маргарита ПРОШИНА

НАЧАЛО НОВОГО ДНЯ

КОНЦЫ И НАЧАЛА

Ну, кто не знает знаменитых медведей Шишкина! В Третьяковке совсем недавно я проходила через его зал. Вот-вот. Как будто во сне. Что-то такое со мною происходит после просмотра сна. Как в кинотеатре. У фильма есть начало. Хороший режиссер начинает с портрета главного действующего лица, плохой - с какой-нибудь заводской панорамы. В жару я брела в полузабытьи в сторону одинокого старого ясеня, который постоянно удалялся от меня. Но я понимала, что дойти нужно непременно, это вопрос жизни. Вдруг ясень и желанная тень возникли прямо передо мной. Вздох облегчения застрял у меня в горле, не успев вырваться. Испуг парализовал меня. Огромный бурый медведь на задних лапах вышел из-за дерева с грозным рычанием. Острые как кинжал клыки, чёрные лапы с выпущенными когтями, казалось, вот-вот вопьются в меня. «Конец!» - промелькнуло у меня в голове. В ту же секунду медведь опустился на передние лапы, и потёрся дружески о моё плечо. «Господи, спасибо!» Я вздохнула и почесала медведя за ухом. Что это, начало?! То есть страшный конец превратился в начало знакомства с бурым медведем? Причем режиссер сна сразу показал крупно грозную физиономию с картины Шишкина «Утро в сосновом бору». С чего бы это? Оказывается, самые мельчайшие впечатления предыдущего дня мой подсознательный режиссер монтирует в нужную ему картину. Значит, сцены для картины выдаёт моё бессознательное. А что же влияет на него? Ужас, который я испытала при внезапном появлении медведя, целый день таился в глубине меня. Я смогла окончательно успокоиться только после завтрака с моим верным котом Алексом. Тут-то я вспомнила, что это именно он разбудил меня, ласково поглаживая лапкой по щеке. Алекс, видимо, пытался меня разбудить, чтобы получить что-нибудь вкусное. Сон мой был таким глубоким, что коту пришлось явиться ко мне в образе разъярённого медведя. Конец кошмара, стал началом нового дня. 

Маргарита ПРОШИНА

НА СЦЕНЕ

СЦЕНА

Часто я представляю себя на сцене. Это когда работаю над новым рассказом. Откуда выходит моя героиня? Из правой кулисы? Или из левой? А, может быть, поднимается на сцену из зла, пройдя его из глубины по проходу. Впрочем, я не люблю, когда актеры внедряются в зрительный зал. В этом отношении я совершенно солидарна с Константином Сергеевичем. Сцена отгорожена от зала стеной. Так же и в рассказе. Героиня выходит как бы из меня и действует уже самостоятельно. Следовательно, я сама себя не узнаю в новом облике. Но я живу в нём. В чем же здесь парадокс? В том, что до написания этого рассказа во мне уже жили другие я. Для нормального человека этот феномен называют раздвоением личности, или попросту шизофренией. А вот в писательстве - это дар свыше. Так раздваивался Чехов. Он же врач, но не рассматривал своё раздвоение как болезнь. Конечно, в состоянии перевоплощения я вовсе не отказываюсь от своего мировосприятия. Я трансформирую свои взгляды и чувства на другого человека. Ведь мой персонаж - это не я. Хотя Флобер утверждал, что он - мадам Бовари. Вряд ли бы Достоевский сказал о себе, что он Родион Раскольников. Хотя убийца жил в душе Достоевского. Как и в каждом человека живет палач и жертва. Вопрос в том, как управляет поведением мозговой центр. Я уже не могу не считаться с мнением героини. При возникновении серьёзных разногласий с ней, я слушаю в первую очередь её. И что вы думаете? Она начинает говорить то, что именно ей нравится, а не мне. Вот из такого противоречия получается что-то новое. Нужно всё обдумать в тишине. Просмотреть «Даму с собачкой», или «Страдания юного Вертера». Рассказ требует определённой безжалостности. В него просятся многие люди. Но я их молча устраняю, как неприятных мне людей из друзей в фейсбуке. Отсекать, и только отсекать! Безжалостно. Рассказ закончен. И опять пред моим взором пустая сцена. Какой рассказ последует? Новые героини просятся в текст, кто из них выйдет на сцену нового рассказа? Я с замиранием сердца жду, кого из них выбрать. Самый захватывающий момент - это предощущение выхода на сцену новой героини. 

Маргарита ПРОШИНА

ПАВЛУ ФЕДОТОВУ СВОЙ ЗАЛ

Ордынский тупик порадовал тенью и прохладой, и вот она, любимая Третьяковка. Вошла, спустилась в холл. Прохлада, простор, комфорт - я попала в иной мир. Вот куда нужно ходить в жаркие летние дни. Я, прежде всего, пошла в зал к Павлу Федотову. Внимательно рассматривала его картины «Свежий кавалер», «Завтрак аристократа», «Сватовство майора», «Вдовушка», чувствуя в них нерв, сочувствие и гротеск. Смотреть на его картины - это читать Гоголя. Картины у Федотова небольшого формата, но висят в два ряда, что, на мой взгляд, недопустимо для главной галереи России. Второй ряд рассмотреть почти невозможно, нужно задирать голову. Картины Федотова соседствуют с другими авторами. А ведь он достоин отдельного зала. Но площади не позволяют. Практически во всех залах картины развешены в два ряда, да еще под стеклом, что вызывает блики, и рассматривать их очень трудно. Они должны висеть в один ряд, на уровне глаз зрителя, и подальше друг от друга, нежели в Третьяковке. Я обратила внимание, что посетителей в музее в будний летний день достаточно много, в основном, культурные иностранцы с экскурсоводами. Чтобы постоять и подумать у картин, нужно было улучить момент. Гениальный Павел Федотов оставил нам свою тревожную душу, выраженную в красках. Я была исполнена благодарности к нему. Выйдя из Третьяковски, я пошла в сторону Кадашевской набережной по Лаврушинскому переулку. Да, переулок преобразился, прекрасно вымощен, стал пешеходным. Третьяковская галерея занимает практически всё его пространство с одной стороны, от Большого Толмачёвского переулка до Кадашевской набережной. На углу я обратила внимание на то, что пустырь, который многие годы портил вид на Лаврушенский переулок со стороны Репинского сквера, застраивается. Я так испугалась, что с тревогой стала искать на заборе информацию о том, что здесь будет, и со вздохом облегчения прочла, что здесь ведётся строительство выставочного комплекса для Третьяковской галереи, в том же стиле, в том же духе. Завершить строительство намечено в 2018 году. Какая радость! Не торговый центр, не бизнес-лабаз из стекла и бетона, а галерея! Значит, у Павла Федотова - гения русской живописи - будет свой зал. 

Маргарита ПРОШИНА

ОГРОМНЫЕ ПОЛОТНА ИЗ НИЧЕГО

ЯВЛЕНИЕ МАЛОРОССИИ

Загадочный, полусумасшедший, почти буйный художник Гоголь рассыпал перед нами на коврах своих повестей и перенёс в вечность ярморочные жемчуга Малороссии. Это я говорю после того, как полистала солнечным осенним утром его собрание сочинений в 7-ми томах, изданное Гослитом в 1976-1978 годах. Против воли тормознула на «Вечерах на хуторе близ Диканьки». Просто дальше ехать не могла. С первых фраз пасечника Рудого Панька Гоголь задаёт веселый, поэтический ритм и озорное настроение, и я попала прямо-таки в карнавальный мир нашей Украины. Вместе с героями «Вечеров…» со мной происходили неимоверные события. Сама себя я ощутила персонажем. Разные чудаки, попы, бабы у него появляются часто ниоткуда, просто падают с неба. Вот, к примеру, так:
«В этом-то хуторе показывался часто человек, или, лучше, дьявол в человеческом образе. Откуда он, зачем приходил, никто не знал. Гуляет, пьянствует и вдруг пропадет, как в воду, и слуху нет. Там, глядь - снова будто с неба упал, рыскает по улицам села, которого теперь и следу нет и которое было, может, не дальше ста шагов от Диканьки. Понаберет встречных козаков: хохот, песни, деньги сыплются, водка - как вода...»
Гоголь слово «казаки», как принято ныне в нашей орфографии, пишет здесь через «О» - «козаки». И это «О» веселит, как будто хватила с утра рюмку водки под огурчик. Просто не перестаешь поражаться феноменальному умению Гоголя из ничего рисовать огромные полотна, насыщенные цветом, вкусом, звуком… Звенящие эпитеты перемежаются сочными метафорами. Недаром холодный Петербург охнул при явлении этого чудотворца Слова. И сам Пушкин открыл рот.

Маргарита ПРОШИНА

СЛОВО ТОЛЬКО ХРАНИТ ПАМЯТЬ

Ещё от Книжной палаты я заметила вдалеке справа густую зелень. Я вспомнила, что там когда-то располагалось Лазаревское кладбище. Думаю, давай-ка пройдусь, посмотрю, что там сейчас. Я помнила, что на нём была похоронена мать Достоевского, Мария Фёдоровна. Она умерла в тридцать семь лет, когда Феде было 16 лет. Весь этот район для меня связан с именем Фёдора Михайловича. По улице Советской Армии (бывший 2-й Лазаревский переулок) я не спеша, шла вдоль забора, за которым ныне располагается детский парк «Фестивальный». Память о Лазаревском кладбище сохранилась только в слове. Старые названия исчезли, как и могила матери Достоевского. Сохранилась церковь Святого Лазаря и Лазаревский переулок, по которому я перешла последовательно Октябрьскую (бывшую Александровскую), Образцова (бывшую Бахметьевскую), далее по 2-му Вышеславцеву переулку мимо Еврейского культурного центра Новосущевскую и через Минаевский переулок вышла на Тихвинскую улицу. В этих местах для меня даже воздух пропитан Достоевским, его творчеством. Особенно улица Божедомка. Хотя домов и строений тех времен осталось мало, но тем они дороже для меня. Есть ещё, встречаются арки, ведущие к доходным домам, подобным тем, в которых живут его герои. Сегодня я даже представить себе не могу, что за кладбищем на окраине Москвы шумели леса Марьиной рощи. Исчезли леса, исчезают камни, которые видели и помнили мальчика, а затем подростка Федю. И Лазарь восстал в текстах гения. 

Маргарита ПРОШИНА

ДЕРЖАВИН. РАЗМЫШЛЕНИЯ О БОГЕ

Я ещё раз убедилась в том, что во всём есть некая тайная предначертанность, когда наугад открыла Державина. Я частенько так делаю с книгой, чтобы посмотреть, где она откроется. Привычка ещё со времён гаданий в юности. Я была поражена до глубины души тем, что книга открылась на знаменитейшей оде «Бог». Сколько раз я её читала! Но с восторгом прочитала её ещё раз, затем ещё, чтобы в полной мере возобновить в душе всю философскую глубину мыслей Гавриила Романовича. Это свидетельствует о том, что все мы, по сути, в течение жизни пытаемся познать одни вечные истины, задаём одни и те же вопросы. Литература - это истинно неисчерпаемый, бездонный ларец мудрости и знаний, который доступен каждому, но, увы, обращаются к нему немногие. Жаль. Жизнь могла бы быть совсем другой… Приведу только несколько отрывков из оды «Бог», открывшейся по-новому для меня сегодня:

Бог

…Создавши всё единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, ты есть, ты будешь ввек!
Ты цепь существ в себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Так искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют, -
Так звезды в безднах под тобой…

…Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей ты телесных,
Где начал ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь - я раб - я червь - я Бог!

Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? - безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, создатель!...

1780 - 7784

Сколько же ответов на вечные вопросы нашел Гавриил Державин для себя и оставил в Книге Жизни двести с лишним лет назад… Каждое возвращение к давно прочитанному привносит в мою жизнь что-то новое. Я как бы делаю очередное открытие. Именно «как бы», потому что мои открытия были открыты не один раз живущими до меня людьми. Да, каждый из нас черпает из Книги Жизни знания и умения, начертанные теми, кто жил до него и внёс свой вклад в её создание. Я намеренно написала с большой буквы «Книга Жизни», ведь нет и быть не может ничего важнее её. Тексты! Бесчисленные тексты, сколько их создано с момента появления первых букв?! Сосчитать невозможно, да и не нужно. Главное, понять, что мир метафизический и есть единственно реальный. Кто мы, откуда мы, кто создал человека? Вечные вопросы эти и ответы на них многократно записаны в Книге Жизни и ответы на них тоже. Но большинство людей не то что не знает, а даже не догадывается об этом. А жаль.

Маргарита ПРОШИНА

ГЕНИАЛЬНЫЙ ИСААК БАБЕЛЬ

УСЫПЛЕНИЕ БДИТЕЛЬНОСТИ

«Двадцать седьмого января, в день похорон Ленина, цветная команда парохода - три китайца, два негра и один малаец - вызвала капитана на палубу. В городе гремели оркестры и мела метель. «Капитан О'Нирн, - сказали негры, - сегодня нет погрузки, отпустите нас в город до вечера», - пишет Исаак Бабель в рассказе «Ты проморгал, капитан». Что было дальше? Манипулированием людьми увлекались и увлекаются власть имущие во все времена. Без умения манипулировать массовым сознанием власть не удержать. Для этого используется весь спектр «рычагов власти», но вседозволенность и упоение властью имеет конец, который наступает непременно. Они, властители, думают, что владеют ситуацией, а подчинённые делают вид, что подчиняются. Такая получается занимательная игра, которая приводит к усыплению бдительности. Об этом написано и пишут по сей день бессчётное количество монографий, газетных статей, километры текстов. Гениальный Исаак Бабель изложил же суть проблемы своим буквально телеграфным стилем в этом рассказе. Капитан отдал приказ боцману запереть матросов в трюме, не внял их просьбе отпустить «в город до вечера». Он был уверен в том, что приказ будет точно исполнен и, «обогретый коньяком и тонким дымом» сигары предался отдыху на «бархате дивана». И проморгал. Боцман, зная о пребывании капитана в заоблачной эйфории, отпустил команду на берег. Капитан стал чисто декоративным. Матросы слились с революционными массами. Так усыпляли бдительность в советское время: делали вид, что выполняют команды, а на самом деле - пускали пыль в глаза… «В эту минуту в Москве, на Красной площади, опускали в склеп труп Ленина. У нас, в Одессе, выли гудки, мела метель и шли толпы, построившись в ряды. И только на пароходе "Галифакс" непроницаемый боцман стоял у трапа, как часовой в бурю. Под его двусмысленной защитой капитан О'Нирн пил коньяк в своей прокуренной каюте». Как точно Бабель ставит каждое слово! Какая глубина! 

Маргарита ПРОШИНА

ПАМЯТЬ СОХРАНИЛО ТОЛЬКО СЛОВО

Ещё от Книжной палаты я заметила вдалеке справа густую зелень. Я вспомнила, что там когда-то располагалось Лазаревское кладбище. Думаю, давай-ка пройдусь, посмотрю, что там сейчас. Я помнила, что на нём была похоронена мать Достоевского, Мария Фёдоровна. Она умерла в тридцать семь лет, когда Феде было 16 лет. Весь этот район для меня связан с именем Фёдора Михайловича. По улице Советской Армии (бывший 2-й Лазаревский переулок) я не спеша, шла вдоль забора, за которым ныне располагается детский парк «Фестивальный». Память о Лазаревском кладбище сохранилась только в слове. Старые названия исчезли, как и могила матери Достоевского. Сохранилась церковь Святого Лазаря и Лазаревский переулок, по которому я перешла последовательно Октябрьскую (бывшую Александровскую), Образцова (бывшую Бахметьевскую), далее по 2-му Вышеславцеву переулку мимо Еврейского культурного центра Новосущевскую и через Минаевский переулок вышла на Тихвинскую улицу. В этих местах для меня даже воздух пропитан Достоевским, его творчеством. Особенно улица Божедомка. Хотя домов и строений тех времен осталось мало, но тем они дороже для меня. Есть ещё, встречаются арки, ведущие к доходным домам, подобным тем, в которых живут его герои. Сегодня я даже представить себе не могу, что за кладбищем на окраине Москвы шумели леса Марьиной рощи. Исчезли леса, исчезают камни, которые видели и помнили мальчика, а затем подростка Федю. И Лазарь восстал в текстах гения.

Маргарита ПРОШИНА

КАК ЖЕ ПЛАВНО

Как же всё в жизни плавно происходит! Но понимание этой плавности пришло ко мне постепенно. Какие же в юности я умела создавать себе трагедии! Мама родная! Переживала. А потом поняла, что без чёрной, серой полос жизни, нельзя увидеть и оценить розовую и белую полосы. Убиваешься в горе, смотришь, время прошло, а этого горя как и не бывало. Жизнь сглаживает все углы. Вчера был мрак с молниями и градом. А сегодня день искрится и играет. Плавность жизни в верности себе. Для меня главное договориться с собой. Внутренние противоречия, постоянная оценка поступков, сомнения не просто терзают, они раздирают меня, рвут на части. И ни чьи ошибки ещё ни разу меня не предостерегли от моих собственных. Самое интересное, что постепенно я меняю своё отношение ко всем поворотам жизни. Знаю, что всё будет плавно, почти незаметно.

Маргарита ПРОШИНА

ГЛАВНОЕ, ЧТОБЫ ОНИ БЫЛИ

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ

Мечты мои безграничны. Но они и есть мечты, потому что не требуют воплощения. В основном. Но есть такие мечты, которые осуществляются. Тогда они ценятся на вес золота, но перестают быть мечтой. И я стала понимать, что самое дорогое для меня состояние - ожидание, предощущение, стремление к мечте. Конечно, мечта мечте рознь. Было время, когда достать магнитофон, машину, квартиру да всё что угодно было мечтой. А колбаса?! А косметика?! Когда появились косметические наборы типа «Пупы», специальные потрясающие наборы только для глаз и прочие чудеса способствующие женской красоте. Достать их, купить, цена не имела значения, было не просто мечтой. Это какое-то состояние пограничное с бредом. Сегодня мне уже странно вспоминать, что вся жизнь моя состояла из множества мечтаний. Достать билеты на Таганку, в «Современник», в Большой… Почитать самиздат хотя бы на одну ночь. Жизнь изменилась, а с нею и мои мечты. Сегодня я всё больше мечтаю написать. Это какое-то наваждение в моей голове происходит. Образы будущих героинь навязчиво заглядывают мне в глаза, заискивают, требуют написать о них. «Ты уж постарайся, напиши обо мне хорошо», - обращается ко мне одна из них, очень странная женщина. Она всё время подмигивает мне, намекая, что как только я начну писать о ней, так сразу же она поведает мне нечто сокровенное. Нет, я о тебе напишу плохо, потому что проза основана на контрасте. И ничего ты мне не сообщишь, пока я не выверну свою душу и не вдуну в твою. Потому что все люди сделаны по одному проекту одним и тем же конструктором. Сначала мрак, а в конце бледный лучик надежды. Тогда ты будешь живой. Осуществление мечты есть её конец.

Маргарита ПРОШИНА

ВЗРОСЛЕНИЕ

ПЕРЕЖИВАНИЕ

Любое счастливое или трагическое событие надо с терпением пережить. Для этого необходимо не только время. Переживать для меня - это внутренне проживать событие до тех пор, пока я не размотаю весь клубок своих противоречивых чувств. Переживание, как я понимаю, - это медленное взросление, рост души, жизненный опыт. Богатый душою человек различает сиюминутные эмоциональные перепады, которые растворятся сами по себе через непродолжительный период, и основательные, вплетающиеся в судьбу. Так Никита Богословский, мудрец и острослов, шутил, зная о том, что любое острое переживание через какое-то время покажется ему пустяком, сразу к нему относился легко. Для меня есть переживания дорогие сердцу. Они связаны с отношениями с любимым человеком. Тут столько нюансов! Переживание за любимого усиливаются ежеминутно, когда его нет рядом. Просто молишься, чтобы с ним ничего не случилось. Переживание за свою любовь - это самое дорогое переживание, потому что если в сердце любовь, то есть за что переживать. Такой же силы бывают творческие терзания. Они могут быть сладкими, ужасными, изматывающими, но какое счастье я испытываю, когда слова помимо моей воли сами ложатся на бумагу, удивляя и восхищая меня новыми смыслами. Вот тогда здесь слышится и время, и чувство. В этом прелесть переживания и в этом же его загадочность. Если я не переживаю, то и нет меня.

Маргарита ПРОШИНА

ЕЁ ДУША ПОЗВАЛА МЕНЯ

БАБУШКА

Квадратный стол у окна в деревенской избе. Тлеет лампада перед иконами в углу комнаты. Стол накрыт домотканой скатертью, тщательно отбеленной, накрахмаленной и слегка подсинённой. На столе только керамическая, отполированная руками миска с серым хлебом, накрытая вышитой гладью салфеткой. Бабушка сидит за столом и смотрит в окно, справа от неё лицом к иконам сижу я. Бабушка одета в тёмное штапельное платье с синими цветами, чистый белый платок бантиком повязан под подбородком. Я чувствую сильный запах сушёных трав. Всё так чётко. Бабушка спрашивает меня: «Что же ты, внученька, только маминых бабушку с дедушкой вспоминаешь, на могилку к ним ездишь, а ко мне никогда не приезжаешь?» Я оправдываюсь: «Бабушка, да я ведь о тебе ничего не знаю. Где твоя могила? Как её искать? Я ведь даже отчества твоего не знаю». Всё происходит буднично и спокойно. Я очнулась, не проснулась, нет, а как будто прошла сквозь паутину. Надо ехать на родину отца, найти и навестить могилу бабушки. Займусь этим в отпуске. Но бабушка сама чудесным образом помогла мне. Через два месяца я уже была на её могиле.

Маргарита ПРОШИНА

СВОЙ МИР

МЫСЛЬ ЕСТЬ СЛОВО

Я вспоминаю, что во времена моего детства самым любимым занятием у меня и моих друзей было чтение. Например, я наслаждалась книгами Николая Гарина-Михайловского:  «Детство Тёмы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры». Позднее я была влюблена в прозу Уильяма Фолкнера, в  трилогия о Сноупсах. И тогда я стала замечать, что мой мысленный мир расширяется через мастерски написанное художественное слово. С годами я стала понимать, что мысль как таковая выражается только словами. Некоторые люди думают, что мысль – это нечто воздушное, неосязаемое. Но там, где нет слова, там нет мысли. Да. А тогда, в детстве и юности мы любили собираться вечерами в укромных местах и пересказывать только что прочитанные книги. Особенным уважением пользовались ребята, которые имели доступ к взрослым книгам. Книги с той поры - самые верные мои друзья, а чтение так и осталось моим любимым занятием.  Я не понимаю вопроса о любимом писателе, каждый серьёзный, писатель дарит свой художественный мир. Путешествуя по миру литературы, я открываю новые и новые миры и они гораздо разнообразнее и увлекательнее для меня, чем любые другие путешествия.

Маргарита ПРОШИНА

МЫЗЫКА БАХА

СЛУШАЮ БАХА

Я не могу себе представить мир без музыки. Я испытываю чувство святой благодарности композиторам, которые создают этот мир чувств, эмоций, мыслей, каждый из них создал свой мир, а каждый исполнитель и каждый слушатель волен создавать свой мир. Сегодня я слушаю сонаты Иоганна Себастьяна Баха, наслаждаюсь каждым звуком, мелодическим звучанием скрипки и душа поёт вместе с ними, и мир становиться таким гармоничным, прекрасным и нежным. Когда я слушаю органные произведения Баха у меня всегда ощущение, что это Бог беседует со мной. Сегодня моя душу говорит с душой Баха и мы понимаем друг друга.

Маргарита ПРОШИНА

Я ТРЕПЕЩУ...

КАФКА

Говорить о Кафке вообще, не вдумываясь в существо его художественного метода, как это очень поверхностно сделано на днях на канале «Культура» в телефильме о нём, нельзя. Читать автора после подобных фильмов не хочется. Зачем же их снимать?! Франц Кафка прожил короткую земную жизнь. Он опубликовал только несколько рассказов при жизни. Но разве дело в этом?! Произведения Кафки, его мир такой странный, полный абсурда, обеспечил ему бессмертие. Кафка создал свой тревожный мир полный страхов, которые забирают в плен читателя. Читатель даже не догадывается об этом, но постепенно сам перевоплощается в его героев. Нереальный, казалось бы, мир захватывает и влечёт непостижимым образом. Я, только собираясь читать вновь его рассказ «Превращение», уже трепещу. У меня всё тело начинает чесаться. Не читать Кафку я уже не могу. Да уж, Кафка мастер метафоры, в этом равных ему нет. Как это ни странно, но произведения Франца Кафки помогли мне, преодолеть неуверенность и боязнь окружающего мира. Я испытываю чувство огромной благодарности к другу и душеприказчику Кафки, Максу Броду, за то, что он сохранил и опубликовал его произведения. Хочется привести высказывание Михаила Булгакова о рукописях, но оно всем известно. Макс Брод, один человек, обеспечил вечную жизнь Францу Кафке, уникальному писателю. Книги его по праву стоят на полке вечности.

Маргарита ПРОШИНА

ВБЛИЗИ МОСКВЫ

В ЧЕТЫРЕ ОКНА

Бывают такие места вблизи Москвы, которые представляют собой как бы конец света. Дорога заканчивается при  въезде в деревню. Автобус разворачивается и уезжает. За деревней во все стороны раскинулись почти дремучие леса, в которых преобладают ели и сосны, где тьма грибов и ягод. Одна изба была в четыре окна, что говорило о том, что в ней живут необычные люди, поскольку все избы деревни были в три окна. В избе из четырех окон жила старая женщина, родившаяся еще до революции. Её муж в японскую войну был ранен в Порт-Артуре. И вот когда она об этом узнала, то отправилась за  мужем в совершенно неведомое место через всю страну. Неграмотная.  И что самое удивительное, нашла его, и привезла домой. Как сама она говорила - привезла своё счастье. Они прожили долго и счастливо около тридцати лет. Нажили троих детей, которые уехали в Москву. Потом муж умер. Она осталась одна. К ней относились с подозрением, а с другой стороны с почтением. Она для обитателей деревни была загадочной. Но к старости они все сблизились. Всех старух объединило одиночество.

Маргарита ПРОШИНА

ИГРА ГЕРМАНА ГЕССЕ

БЕСКОНЕЧНАЯ ИГРА

Если вам довелось открыть книгу Германа Гессе «Игра в бисер», то вам понятно, как она затягивает и увлекает бесконечной сменой миров и желанием творить миры новые. Начинаешь плыть по мелодике текста, как на лодке по чистой реке. Смотрите: «Итак, после того как он сказал мне: "Ты утомляешь себя", мне удалось наконец отказаться от попыток завязать разговор и не только умолкнуть, но и внутренне отрешиться от ложной цели - постичь этого молчальника с помощью слов и извлечь из беседы с ним какую-то пользу. И как только я от этих своих потуг отказался и предоставил все ему, дело пошло как бы само собой. Можешь потом заменить мои слова любыми другими, но сейчас выслушай меня, даже если я не слишком точен или путаю категории. Я пробыл у старика час или полтора, а не могу сказать тебе, что у нас с ним происходило или о чем мы беседовали, никаких слов не произносилось. Я почувствовал лишь, что, когда мое сопротивление прекратилось, он вобрал меня в свою умиротворенность и святость, его и меня объяли веселая радость и чудесный покой. Без каких-либо медитационных намерений с моей стороны это все-таки походило на особенно удачную и отрадную медитацию, темой которой служила жизнь бывшего магистра. Я видел его или чувствовал его и всю его жизнь с той поры, когда он впервые встретился мне, ребенку, до теперешнего часа. Это была жизнь, полная увлеченности и труда, но свободная от принуждения, свободная от честолюбия и полная музыки. И текла она так, словно, став музыкантом и мастером музыки, он выбрал музыку как один из путей к высшей цели человечества, к внутренней свободе, к чистоте, к совершенству…» И так далее. Можно нанизывать сотни слов на километрах словесной прекрасной реки. Чехов скажет короче, Гессе скажет длиннее, Достоевский удалит красивости и напитает столь же длинный, как у Гессе, текст психиатрией, газетным стилем, спадающим до разговорного языка. Художник сам себе диктует формат, сам избирает темп, сам ведет мелодию, сам же от неё избавляется, чтобы создать авангардную музыку для оркестра в сто труб и в две скрипки. Гений пишет как хочет. Я испытываю это на себе, и понимаю, что не игра затягивает, а эта бесконечная симфония ювелирно исполненного текста. Форма и есть содержание. Гесс владеет искусством магии слова, он играет словом, владеет им в совершенстве. Мифы о периодической сменяемости миров, развитии их от начально-божественных, первозданно-прекрасных, как золотой век, до их заболевания грубостью, убожеством вплоть до полного распада и исчезновения так понятны и созвучны мне. Появление этой блистательной философской книги вызвало неоднозначные отклики современников, но чем дальше эта магическая игра удаляется от своего создателя, тем больше поклонников она затягивает в свой хитросплетённый изысканный мир. «Игра в бисер» живёт жизнью совершенно отдельно от своего создателя, ибо это игра, в которую играют лучшие из людей на протяжении всей истории человечества.

Маргарита ПРОШИНА

ПОБЛИЖЕ К КРЕМЛЮ

ЗДРАВСТВУЙ, СТОЛИЦА

Там, где бесконечные потоки машин превращают воздух в отравляющие газы, и там можно найти несколько деревьев, которые пытаются противостоять натиску промзоны. Создается такое впечатление, что у нашей страны нет территории, а только этот окольцованный МКАДом участок, даже меньше Швейцарии. Что ж, мне это понятно, поскольку в империи все жители сбиваются в кучу поближе к имперской канцелярии, у нас - к Кремлю. Тут у меня возникла мысль, которую я, кажется, уже где-то высказывала, о том, что ведь при современных строительных технологиях Кремль можно один к одному воссоздать, скажем, на берегах Лены или Енисея. Эта мысль так пугает меня размахом страны, что даже дух захватывает! На одном квадратном километре у нас будет жить, если хватит людей, один человек в своем Кремле! И вот с этими мыслями я пошла не спеша, напевая песню «Здравствуй, столица» забытого композитора Сигизмунда Каца, просто так погулять от Балаклавского проспекта по правой стороне Варшавского шоссе в сторону МКАД и поражалась разнообразию растений и деревьев: яблони, каштаны, самое главное, что отовсюду слышаться птичьи трели. Здесь живут скворцы, воробьи, трясогузки, ну и, разумеется, лучшие птицы на свете  вороны и голуби. 

Маргарита ПРОШИНА