НЕ СТАНУ ВОЗРАЖАТЬ

Люди, как мокрые листья, налипают на стекло моей души. Неужели всё кончено? И нет спасения в родных осинах?! Вот Бродский об этом:

Всё кончено. Не стану возражать.
Ладони бы пожать - и до свиданья.
Я выздоровел. Нужно уезжать.
Да-да. Благодарю за расставанье.
Но далее – разгульно, как в блатной песне Александра Новикова «Вези меня, извозчик, по шумной мостовой…» Но это только временное совпадение. Бродский едет подальше от «цезарей к морю», от фольклора к высокой поэзии, от быта к метафизике.

Вези меня по родине, такси.
Как будто бы я адрес забываю.
В умолкшие поля меня неси.
Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.

А зачем мы возражаем? Неужели нельзя сказать «да»?! Я подумала об этом, перечитывая стихотворение Иосифа Бродского «Мне говорят, что нужно уезжать...»

Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.

И от Цезаря далёко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники - ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.

Выпало бы счастье общаться только с теми, кто тебе интересен, и немилосердно отсекать тех, кто тебе в тягость. Смотрю на людей с облака, проплывая над столицами двух империй. Нужно иметь силы, чтобы прийти к этому, казалось бы, очень простому решению. Но не тут-то было.

Маргарита ПРОШИНА

ТЮРЬМА

Где я? В Лондоне? В Париже? В Детройте? Что со мной?! Высоченное из красного кирпича с готическим огромным подъездом, тянущееся на несколько кварталов здание, скорее всего промышленное, по улице, по которой я шла впервые. Я никак не могла очнуться. Что это за город? Мысли мои были поэтичны и сумбурны. Солнце светило в глаза, небо было безоблачно. У дверей современных офисов ходили молоденькие девушки, все как на подбор с мобильниками, прижатыми к уху, с сигаретой, и на каблуках в 20 см. Я свернула в первый переулок налево и увидела вдали над рекой пестрое здание с прогулочной площадкой под крышей. И тут словно электрический ток пробил меня: это же тюрьма  «Матросская тишина»! Я посмотрела вновь на красное здание, и поняла, что это электрозавод, от которого шли электрические токи. Я не знаю Москвы, и никогда её не узнаю, пока не пойму, что там и в этот момент сидят живые люди.

Маргарита ПРОШИНА

МЕНЬШИНСТВО

Помните, что Хорхе Луис Борхес в своём эссе «Книга» пишет о ней как о самом удивительном орудии, которым располагает человек. Именно книга является, по его мнению, продолжением памяти и воображения. Трудно было представить себе Борхесу, что книга станет нематериальной. Теперь память человечества, его воображение о прошлом, настоящем и будущем хранится в текстах, которые в виде символов существуют в виртуальном мире. В древности в книге видели лишь суррогат устного слова, но если бы его не записали, то оно бы исчезло бесследно. Почитались лишь священные книги, к которым имели доступ только избранные. В современном мире память человечества, возможность самовыражения доступны каждому, но, к глубокому моему сожалению, понимает и использует это только меньшинство людей.

Маргарита ПРОШИНА

ТРУДНО ПЕРЕСТРОИТЬСЯ

Как же подвержены люди влиянию чужих мнений! Тут же хватаются за руки и вереницей поскорее бегут к толпе таких же, как они. Я могу это понять, поскольку сама не редко ловлю себя на  подобном порыве. Стремление быть как все долгими десятилетиями вбивали нам в голову с младых лет. Немногие личности умеют противостоять пропаганде и лозунгу «быть как все», в течение жизни, размышляя и анализируя, часть людей начинают воспринимать пропаганду критически, отделяясь от толпы, но перестроиться очень трудно. Нет-нет, да и забудешься, поддашься общему порыву идти на «демонстрацию трудящихся».

Маргарита ПРОШИНА

ТРУДНО ДЕЛО ПТИЦЕЛОВА

 Да, каждый рассказ требует преодоления немоты пустой страницы. Казалось бы, что тут сложного - садись и пиши, в этот миг меня охватывают сомнения, появляются размытые очертания людей, предметов. Ведь лист пуст и никто ничего не диктует. Но я знаю, что важно написать первые слова, которые потом окажутся, возможно, не нужными, я сотру их, но именно они являются началом новой записи. Одно слово как-то само собой тянет за собой другое, в какой-то момент я едва успеваю их записывать, они обрушиваются на меня потоком. Я не перестаю удивляться тому, как рассказ меняется в процессе работы. Это самая удивительная загадка, которую объяснить себе я не могу. Такое впечатление, как будто у меня внутри находиться котомка, как у Диделя, героя стихотворения Эдуарда Багрицкого «Птицелов»:

Трудно дело птицелова:

Заучи повадки птичьи,

Помни время перелетов,

Разным посвистом свисти…

Жизнь построена на преодолении, прежде всего себя. Учусь слушать и слышать себя и голоса, звучащие внутри, видеть подсказки, которые меня окружают. Каждый раз всё начинается с чистого листа, но я помню, что трудно дело птицелова, трудно дело писателя.

Маргарита ПРОШИНА

СОКОЛЬСКИЙ О КУВАЛДИНЕ

Моё знакомство с творчеством Эмиля Сокольского началось с предисловия к собранию сочинений Юрия Кувалдина в 10 томах (2006) «Запредельная проза». Текст захватил с первых же строк. Глубина проникновения в произведение, мысли, синтаксис, лексика - всё дышит свежестью, оригинальностью и доброжелательностью. Безусловно, творчество Юрия Кувалдина не укладывается ни в какие схемы, как и личность самого писателя, и Эмиль Сокольский блистательно это показывает, анализируя творчество писателя. Я питаю особую страсть к предисловиям, послесловиям, примечаниям, но ничего лучше я не встречала прежде. Предисловие очаровало меня, ввело в неисчерпаемый «второй текст», насыщенный глубинными философскими течениями, которые, как магнит, притягивают, увлекают парадоксальными открытиями и свободой. Произведения Юрия Кувалдина поражают своей раскованностью, смелостью и дерзостью, так же как и предисловие Эмиля Сокольского, которое вводит читателя в мир литературы. Ибо, сказано, Кувалдин и есть сама Литература. Он не ждет от нее материальных благ. Он сам несет в нее деньги. «Он выпускает книги одаренных "некоммерческих" авторов и ежемесячный литературно-художественный журнал современной русской литературы "Наша улица". И, заметно никуда не спеша, успевает все. Кто знает, сколько филологов будет кормиться на его имени, как мечтал кормиться на Достоевском Егоров?» Я воспринимаю предисловие Сокольского как самостоятельное высокохудожественное произведение.

Маргарита ПРОШИНА

ЗАКЛАДКИ

Как приятно открыть Набокова на закладке. Что я там прочла и отметила несколько лет назад? Перечитываю и вновь испытываю восторг, переношусь в то время. Автор пишет, что в небольших ромбах белых оконниц были разноцветные стёкла, которые позволяют видеть мир в зависимости от того цвета, в какой ромб смотришь. Сквозь синий видится мир застывший в лунном свете, сквозь красный – цвет, как бургундское вино, сквозь жёлтый же всё кажется чрезвычайно весёлым. А вот о времени: герой, утонув в воспоминаниях, не чувствовал несоответствия между ходом прошлой жизни и ходом настоящей. Незаметно я вспомнила свои прошлые впечатления. Перечитываю свои заметки на полях, открывая закладки.

Маргарита ПРОШИНА