Читая
«Цветы зла» Бодлера, я испытывала восторг и восхищение, и пусть я не могу
почувствовать истинную прелесть в подлиннике, но, благодаря искусным мастерам
перевода, их поэтической культуре, мы, читатели, имеем такую возможность. А вот
эти четыре строчки - «Да, колыбель моя была в библиотеке; // Пыль, Вавилон
томов, пергамент, тишина, // Романы, словари, латыняне и греки... // Я, как in
folio, возвышен был тогда…» - вызвали у меня особенное чувство, а точнее некую
родственность с поэтом, ведь, сколько я себя помню, моими лучшими друзьями были
и остаются книги, а точнее великая художественная литература! Так поэзия
Бодлера в переводе Алексея Лозина-Лозинского стала для меня особенно близкой.
Маргарита
ПРОШИНА
