Солженицын
на каждый случай находит точные, не затасканные прочими авторами,
проникновенные слова, описывая безысходную жизнь деревни, расставляет их так
выразительно, что перед глазами открываются впечатляющие картины. К примеру,
можно сказать просто: «Ваши документы!» Но Солженицын, как художник, говорит
иначе: «Каждую букву в моих документах перещупали…» Вот оно мастерство:
«Перещупали!» Или одна только фраза о поле: «Высокое Поле было тем самым
местом, где не обидно бы и жить и умереть». Ведь мы часто забываем, что
Солженицын, как одинокий волк, бродяжничал в поисках убежища. Фактически, он
был изгоем. И человеком беспредельного мужества. Устроился учителем математики
в сельской школе. Нашел приют в избе Матрёны:
«- Доброе утро, Матрена Васильевна!
И всегда одни и те же доброжелательные слова раздавались мне из-за перегородки. Они начинались каким-то низким теплым мурчанием, как у бабушек в сказках:
- М-м-мм... также и вам!»
«Матрёнин двор» поражает меня остроумием, яркой изобразительностью. Чего стоит только упоминание певца русского пейзажа: «Торфопродукт? Ах, Тургенев не знал, что можно по-русски составить такое!» Этот рассказ стоит в стороне от лагерной темы, тем он и слаще.
И всегда одни и те же доброжелательные слова раздавались мне из-за перегородки. Они начинались каким-то низким теплым мурчанием, как у бабушек в сказках:
- М-м-мм... также и вам!»
«Матрёнин двор» поражает меня остроумием, яркой изобразительностью. Чего стоит только упоминание певца русского пейзажа: «Торфопродукт? Ах, Тургенев не знал, что можно по-русски составить такое!» Этот рассказ стоит в стороне от лагерной темы, тем он и слаще.
Маргарита
ПРОШИНА
