Прежде всего, скажу, что Арсений Тарковский восхищает меня
особенным чувством слова, каким-то трепетным отношением к нему. «Счастливый
человек, наверное, не может писать стихи, - вспоминал он. - Лучше всего мне
работалось в самых трудных ситуациях. Видимо, существует какой-то странный
способ аккумулирования сил перед достижением большой высоты». Я думаю, и
не сомневаюсь в том, что он даже обладает особенным умением наделять каждое
слово волшебным звучанием. Именно поэтому меня восхищают его божественные
размышления о бессмертии, о покаянии:
Я
тень из тех теней, которые, однажды
Испив
земной воды, не утолили жажды
И
возвращаются на свой тернистый путь,
Смущая
сны живых, живой воды глотнуть.
Как
первая ладья из чрева океана,
Как жертвенный
кувшин выходит из кургана,
Так
я по лестнице взойду на ту ступень,
Где
будет ждать меня твоя живая тень.
- А
если это ложь, а если это сказка,
И
если не лицо, а гипсовая маска
Глядит
из-под земли на каждого из нас
Камнями
жесткими своих бесслезных глаз...
Теперь-то мне ясно, что он сам проник в тайну вечной
жизни, которая есть письменное слово, живущее вне тела человека. Стихи Тарковского
всецело принадлежат высокой литературе, которая немыслима без ярких черт
оригинальности личности автора.
Маргарита ПРОШИНА
